Хищники
Шрифт:
— Так почему бы тебе не съездить к нему во Францию?
— Я не выдержу еще восемь дней качки.
— В Европу и обратно летают самолеты трех авиакомпаний, — улыбнулась Жизель. — Ты доберешься туда за день.
Я посмотрел на нее.
— Ты полетишь со мной?
Она все улыбалась.
— С тобой я готова на все.
— Ты рехнулся! — воскликнул Бадди. — Во Франции тебе делать нечего!
— А что мне делать здесь? Опять идти работать в киоск к дяде Гарри или учиться продавать сельтерскую у Риты с Эдди? Там мне тоже не хватило ума. Стоило уйти в армию, как мой
— Но в армии ты научился руководить ремонтниками. В Америке много крупных автодилеров, которым нужны менеджеры ремонтных мастерских. Многие из тех, кто работает на этой должности, тебе в подметки не годятся, но прекрасно живут.
Я посмотрел на него.
— Что значит «прекрасно живут», Бадди? Они зарабатывают девять или десять «штук» в год. Это же семечки. Ты вот имеешь никак не меньше сорока тысяч. А на десять «штук» я даже не смогу снимать ту дешевую квартирку, где сейчас живу.
— А во Франции ты устроишься лучше?
— Возможно. Жизнь там не такая дорогая. И в «Плескассье» я заработаю больше, чем в ремонтной мастерской любого автодилера.
— Тебя уговорила Жизель? — спросил Бадди. — Я знаю, что ей хочется домой.
— Решение принимаю я, а не она. Не забывай, «плес-кассье» — не единственная родниковая вода Европы. «Эвиан» и «перрье» даже во Франции продаются лучше. И я знаю, что они рвутся в Америку. Возможно, в какой-нибудь из этих компаний я смогу получить работу.
— Это все вилами по воде писано.
— Мне терять нечего Все равно я по уши в дерьме.
— За «бьюик» я выручу для тебя тысячу семьсот пятьдесят баксов. Во Франции он тебе не понадобится. Я рассмеялся.
— Когда я его покупал, разговор шел о двух с половиной тысячах.
— Ты бы столько и получил, если бы проездил на нем три-четыре месяца, а не восемь. Скоро появятся новые модели.
— Ладно, сукин сын, — рассмеялся я. — Придет час, когда я с тобой поквитаюсь.
Из Штатов самолеты летали только в три города Европы. «Пан америкэн» бралась доставить пассажиров в Лондон, «Транс уорд эйрлайнс» — в Рим, а голландская авиакомпания «КЛМ» — в Амстердам.
Я решил лететь в Лондон. Там по крайней мере говорили по-английски.
В Париже нас ждал сюрприз. По прибытии в «Орли» нас встретил Поль. Он обнял и расцеловал сначала Жизель, потом меня, и наконец, мы обменялись крепким рукопожатием.
Поль широко улыбнулся Жизель.
— Ты еще прекраснее, чем прежде. И выглядишь настоящей американкой. — Он повернулся ко мне. — Или ты так не думаешь?
Я улыбнулся.
— По мне она настоящая француженка. Поль взял меня под руку.
— Когда носильщик принесет ваш багаж к машине, я отвезу вас в уютную квартиру, где вы и остановитесь. Я повернулся к нему.
— Я два дня не разговаривал с Джей-Пи и думал, что он или его отец захотят встретиться со мной. Поль посмотрел на меня, потом на Жизель.
— Так вы ничего не знаете?
— А что мы должны знать?
— Месье Мартин est mort [41] . Потому-то я и встретил вас. Джей-Пи просил передать, что увидится с вами, как только
41
Умер (фр.).
Поль подвел нас к «ситроену ДС-21». В то время это был самый большой французский автомобиль. Выпускали их только одного цвета — черного. Поль сказал, что позволить себе такого монстра могли только политики, нувориши и гангстеры. Я рассмеялся.
— А к какой категории ты относишь себя? Он улыбнулся.
— Я корсиканец. Это отдельная категория. Мы с Жизель залезли на заднее сиденье.
— Я бы хотела повидаться со своей семьей, — сказала Жизель. Поль кивнул.
— Я уже позаботился об этом. На следующей неделе поедешь в Лион.
— А моя сестра тоже будет?
— Конечно. Приедет из Бретони со своим новым мужем.
Я посмотрел на Жизель.
— Ты не говорила мне, что Тереза вышла замуж.
— Я думала, тебя это не интересует. И потом в Америке я увидела столько интересного, что просто об этом забыла.
Поль повернулся к нам с переднего сиденья. Только тут я заметил, что за рулем сидит все тот же толстяк. Я наклонился вперед и протянул ему руку. Толстяк улыбнулся, взглянул на Жизель.
— Добрый день, мадемуазель.
Она рассмеялась и чмокнула его в щеку.
— Здравствуй, дорогой. Я откинулся на спинку.
— Значит, я опять в дерьме. Жаль, что я не узнал о смерти старика до отлета. И что я буду целый месяц делать в Париже?
Поль рассмеялся.
— В Париже ты не останешься. Мы едем на кинофестиваль в Каннах. Он начинается двенадцатого мая, но я должен прибыть туда на несколько дней раньше.
— А какое ты имеешь отношение к кинофестивалю? — полюбопытствовал я.
— Мы давно не общались. Я агент очень известных артистов. Многие снялись в фильмах, которые будут участвовать в конкурсе.
— Значит, ты будешь весь в делах. А что прикажешь делать мне?
— Позагораешь. Посмотришь хорошие фильмы, полюбуешься красотками на пляже. Жизель поймала взгляд Поля.
— Без меня Джерри не будет любоваться красотками.
— Естественно, — согласился Поль. — Джек Кокрэн, приятель Джей-Пи, пригласил вас обоих погостить на его вилле.
ГЛАВА 5
Полю принадлежал многоквартирный дом на улице Георга Пятого, стоящий чуть ли не напротив знаменитого отеля. Построили этот дом лет тридцать назад, а купил его Поль сразу после войны, когда недвижимость в Париже шла за бесценок. В конце войны немцы использовали дом под офицерское общежитие. После их ухода он представлял собой жалкое зрелище. Утащили все: сантехнику, гобелены, даже копии картин. Так что Поль заплатил практически за голые стены. На ремонт ушел год, но, как с улыбкой сообщил нам Поль, он корсиканец, а корсиканцы знают, как добиться от рабочих максимальной отдачи. В итоге его дом отремонтировали одним из первых во всем Париже.