Хитмейкер. Последний музыкальный магнат
Шрифт:
Это было задолго до того, как распространились файлообменные сети, подобные Napster. Просматривая рекламу в Интернете, Эл обнаружил связь между порнографией – которая всегда была на острие прогресса – и музыкой. Сайты, которые распространяли порно, обычно предлагали и музыкальные записи. Но странным было то, что некоторые чисто музыкальные сайты не чурались порнографии. В обоих случаях результат был один – достаточно было просто нажать кнопку и скачать аудиозапись. Итогом всего этого должно было стать ухудшение наших собственных финансовых результатов. Музыку бесплатно скачивали из Сети, и Эл Смит сразу понял, к чему это может привести. Впрочем, казалось, что он слишком остро реагирует на угрозу. Он даже стал убеждать меня в том, что мы все – представители умирающей профессии и скоро выйдем в тираж. Эту мысль работникам музыкальной индустрии трудно было
Мы в то время считали, что все эти интернет-штуки – лишь комариные укусы, назойливое, но безвредное жужжание над ухом. Считалось, что это просто еще одна форма контрафакта. Так сказать, еще один пират на палубе. «Хорошо, – думал тогда я, – надо найти способ избавиться от него». Но как подстрелить невидимого пирата? Мы с тем же успехом могли гоняться за призраками.
Никто из нас и не думал верить в то, что покупатели в итоге откажутся покупать музыкальные записи так, как они делали это последние пятьдесят лет. Неотъемлемой частью нашего культурного опыта были чувства, которые испытываешь, доставая пахнущую винилом пластинку из обложки. Потом эти эмоции были отчасти перенесены и на упаковки с компакт-дисками. Да и сам просмотр товара в музыкальном магазине был своего рода досугом.
Napster появился в тот момент, когда Sony Music переживала период исключительного коммерческого успеха. Концепция одноранговой сети была революционной, и Эл Смит, ознакомившись с ней, сразу понял, что это уже не комариный писк. Napster скорее походил на слона, готового нас растоптать. Тут уж нам пришлось встрепенуться и обратить на проблему внимание.
Napster был создан Шоном Фэннингом, Джоном Фэннингом и Шоном Паркером. Когда Паркеру было семь лет, отец научил его программированию на компьютерах Atari. В подростковом возрасте Шон взломал базу данных крупной компании и привлек к себе внимание ФБР. В случае с Napster он помог создать постоянно расширяющуюся электронную библиотеку аудиозаписей, которые кто угодно мог скачать из Сети. Конечно, это было незаконно. Ни артисты, ни композиторы не получали от скачивающих никакого вознаграждения. Но тем, кто пользовался этой системой, было наплевать – они просто сидели по домам и слушали музыку. Napster тогда пребывал еще во младенчестве и потому не мог нанести нам заметного финансового ущерба. И мы вначале решили подойти к делу следующим образом: Элу Смиту и его отделу высоких технологий велели до поры смириться с происходящим и наладить связи со своими коллегами в других звукозаписывающих компаниях. Вместе они должны были попытаться найти некое общее полезное и продуктивное решение. Мы также попросили его обратиться в научно-исследовательское подразделение Sony Tokyo, чтобы проверить возможность создания новых носителей и форматов, которые могли бы защитить нашу продукцию и стать новым источником прибыли.
Как мы поняли позже, сказать это оказалось проще, чем сделать.
Талия с детства мечтала обвенчаться в соборе Святого Патрика в Нью-Йорке. Так что, когда мы начали обсуждать нашу свадьбу, она сразу сказала мне, что хотела бы провести церемонию именно в этом месте.
Я просто посмотрел в ее глаза и сразу ответил:
– Отлично. Никаких проблем.
Я не знал, с какой стороны подступиться к католическому духовенству, но нашлась пара друзей, которые смогли представить меня нужным людям. Одним из этих друзей был Говард Сэфир, глава полиции Нью-Йорка, а вторым – Джон О’Нил, руководитель нью-йоркского офиса ФБР и один из крупнейших экспертов по борьбе с терроризмом. Оба они были в отличных отношениях с кардиналом и легко устроили мне встречу с монсеньором Энтони Далла Вилла, который, кстати, тоже был итальянцем из Бронкса, со Сто восемьдесят седьмой улицы. Когда мы уселись, я как будто снова ощутил себя дома. Монсеньор Далла Вилла оказался удивительным и прекрасным человеком. Я сообщил ему, что в детстве был министрантом, и он явно обрадовался этому. Это, конечно, не делало меня святым, но ему понравилось, что я пожелал вернуться к церкви. Я обсудил с ним чувства, которые испытываю к Талии, и рассказал, что она покинула свой дом и семью в Мехико, чтобы выйти за меня и создать новую семью со мной. Наконец я сказал, что хотел бы подарить ей свадьбу, о которой она всегда мечтала, – в соборе Святого Патрика.
Далла Вилла внимательно посмотрел на меня и ответил:
– Томми, у нас с тобой одна очень, очень,
– Хорошо, – отвечал я. – Не вопрос. Давайте этим займемся.
Именно из-за этой истории Дэвид Геффен позже острил: «Каждый раз, когда Томми женится, он обращается в новую веру».
Итак, я проделал полный круг. Несколько закрытых встреч, парочка религиозных церемоний – вы знаете, Католическая церковь любит напускать таинственности… А потом мне еще напомнили об уместности крупного пожертвования. В общем, я снова оказался там, откуда начинал.
Когда мы с Талией начали планировать свадьбу, то решили сосредоточиться на логистике. В расписании собора до конца 2000 года оставалась свободной лишь одна дата – 2 декабря. Тут я призадумался: «Господи, на носу будет Рождество, плюс это вечер субботы – пробки будут ужасные… Да еще и мороз!» Но я быстро переключился на мысли о том, насколько все будет торжественно и красиво, ведь собор стоит буквально через дорогу от великолепной елки у Рокфеллеровского центра. Все должно было выглядеть так, как будто ее поставили там специально для нас. Так что с одобрения Талии я подал заявку на эту дату, и мы стали подыскивать место для свадебного банкета. Тогда как раз должны были открыть новый роскошный отель в центре. Когда-то это здание было банком, а в то время его называли Regent Wall Street. Мы осмотрели помещение и остались очень довольны. Ладно, с этим решено. Теперь дело было за развлечениями, и тут я решил вытянуть еще одного кролика из шляпы.
Ведь мы не стали бы довольствоваться очередным дурацким свадебным оркестром, да? Так что я просто позвонил одной из любимых артисток Талии и своей давней подруге Донне Саммер.
– Донна, – начал я. – Я прошу тебя выступить у нас на свадьбе. Талия тебя обожает. Ей нравятся все твои песни – и ты единственная, кого я могу попросить помочь, поскольку только ты сможешь превратить торжественный прием в крутую вечеринку. Прошу, окажи мне эту услугу, а?
Конечно, я предложил заплатить ей, но она даже не дала мне договорить.
– Я и так сделаю это с удовольствием, Томми. Считай это моим подарком тебе и Талии!
До поры я держал наше соглашение в секрете – точно так же, как Талия прятала от меня свое свадебное платье. Она несколько месяцев трудилась над ним вместе с латиноамериканским дизайнером Митси, и я не должен был ничего знать о нем до того момента, как Талия покажется в дверях собора.
В ночь перед свадьбой я заглянул в номер Талии, остановившейся тогда в отеле Mark. Я был очень взволнован. Мне хотелось, чтобы все получилось безупречно. Когда я начал с тревогой рассуждать о завтрашнем дне, Талия взяла мою руку в свою и сказала:
– Почему бы нам не помолиться? Это пойдет только на пользу.
И тогда мы, держась за руки, преклонили колени прямо на полу гостиничного номера. В этом моменте было столько ясности и света, что мои глаза наполнились слезами, да и ее – тоже. Мои мысли перестали мчаться, как товарный поезд, и наконец замерли. Комнату наполняли эмоции и понимание всего того, за что мы оба должны благодарить Провидение. И тогда мы просто попросили у Бога благословить путь, на который мы решились вместе ступить. Тогда для нас не существовало ни гостей, ни пошитых на заказ костюмов, ни музыкантов, ни проблем с пробками перед собором, ни вопросов назойливых журналистов… Это был миг, когда два человека обратились к высшей силе за помощью и наставлением в том, как им счастливо прожить друг с другом всю оставшуюся жизнь. И по сей день Талия утверждает, что именно в ту секунду она почувствовала, что мы отныне – муж и жена. Все остальное стало лишь глазурью на торте.
К сожалению, мои родители были уже в годах и переселились в специальный санаторий. Бывало непросто даже вывезти их оттуда, чтобы вместе поужинать. Притащить их в собор, а потом еще и на банкет… это казалось неразрешимой задачей. И вот ведь что скверно – наконец-то у меня все шло правильно, а два самых дорогих для меня человека не смогут стать свидетелями этого события! Хорошей новостью было лишь то, что они все же виделись с Талией несколько раз, и по их лицам я понял, как они за меня рады. На церемонии же места моих родителей заняли мои дети – Майкл и Сара. Это они были рядом со мной, когда я вошел в собор Святого Патрика.