Хитросплетения
Шрифт:
– Что делать с ребёнком?
Вопрос виконта заставил герцога снова обратить на мужчину взор:
– Ничего не делать. Пусть барон признает его своим.
Дарсен склонил голову, повинуясь. Но едва Роквелл вернулся к бумагам, как снова раздался вопрос:
– А с ней?
Советник недовольно сжал пальцы, сломав перо, и обратил стальной взор на виконта:
– Не трогай Томпсон без моего специального распоряжения. Она мне ещё пригодится. Если я решу, что новому шотландскому королю не нужен племянник от убиенного брата, то сообщу тебе об этом первому! Но пусть она сначала родит. Всё, не мешай мне более! Я занят.
Дарсен поклонился и вышел прочь.
День тридцатый, 30 июля
Второй день Август и Анжелина были в Бранденбурге. Сегодня они посещали театр…
Несмотря на протесты молодой принцессы, весь её штат в полном составе был привезён в Берлин. Наследник лично проследил, чтобы дамы и фрейлины оказывали необходимые услуги жене его брата, пообещав строго спросить со статс-дамы, если Анжелина вдруг окажется чем-то недовольна.
Новоиспечённая баронесса Анна фон Хафнер, горделиво задрав подбородок, последовала за принцессой. Следом засеменили Бланш и Роуз. Торжественным туалетом супруги младшего принца занялись лучшие портные и цирюльники. Вдовствующая курфюрстина, находившаяся здесь же, восседала на высоком кресле и командовала штатом родственницы, приказывая одним читать вслух, другим помогать портняжкам…
Едва Анжелина была готова к выходу, Елизавета Шарлотта, чтобы поговорить с невесткой наедине, прогнала фрейлин и дам коронным бранденбургским «брысь», чем очень напомнила англичанке мужа.
Пока высокородные женщины не нуждались в их помощи, фрау и фройляйн позволили себе расслабиться в играх и зубоскальстве.
– Интересно, долго мы здесь будем торчать? – недовольно повела каштановыми бровками Анна фон Хафнер.
Её компаньонки только развели руками.
– Кажется, принц Август – большой любитель культуры, коли пригнал нас в Берлин ради какого-то спектакля, – ухмыльнулась мисс Роуз, по привычке наматывая тёмный локон на белый пальчик.
– Не думаю, Эми, – со скучающим видом осматривая немок, произнесла молодая баронесса. – У него какие-то иные планы, как сказала бы мисс Томпсон…
– Интересно, как Виктория поживает, – закатив глазки, вздохнула Бланш. – Она уже скоро должна родить, мне кажется.
– Родит и вернётся в Тайный совет, – холодно ответила баронесса, словно не заметив охов подруг. – Куда она денется, лучше агентессы при дворе у герцога не было… Она всегда всё про всех знала.
– Ты серьёзно? – впервые проявив интерес к жизни, спросила брюнетка, вмиг выпустив волосы.
Анна подняла на Эмели взор и усмехнулась:
– Неужели ты не поняла этого ещё в Виндзоре? И зачем она была выслана во Францию. И зачем её подложили под шотландского принца?
Баронесса фыркнула.
Мисс Роуз покачала головой. Мисс Бланш открыла розовый ротик и заморгала кукольными глазками.
– Томсон неплохо устроилась… – ища кого-то глазами, прошептала Анна. – И я научилась у неё многому. Надеюсь, это тот случай, когда ученик добьётся большего, чем учитель.
Глаза баронессы фон Хафнер в этот миг встретились со взглядом графини Абель. Анна прищурилась. Урсула сделала вид, что смотрит сквозь англичанку, и прошла мимо.
Перед театром был перерыв на обед, во время которого обе женщины снова оказались напротив друг друга, но усиленно притворялись, что это не так. Заметив, что фон Хафнер к еде почти не притронулась, статс-дама сочла своим долгом после трапезы поинтересоваться её здоровьем:
– Как Вы себя чувствуете, баронесса?
– Благодарю, фрау Микель, отлично, – буднично ответила англичанка, не глядя в сторону собеседницы. – Не беспокойтесь, я не понесла ни от принца, ни от мужа. Просто устала с дороги.
Неслыханная дерзость, с которой «эта девчонка» посмела отвечать титулованной даме, да ещё и так пренебрежительно отзываться о принце-Урагане – любимчике женщин Прусского двора, заставила расшириться маленькие глазки статс-дамы. Она разразилась бы громом и молниями, если бы не графиня Абель, смягчившая удар:
– Не сердитесь на баронессу, фрау Микель. Полагаю, она сама не своя после выполнения брачных обязанностей и плохо соображает, что говорит.
Статс-дама поджала губы и сухо ответила белокурой красавице:
– Вы правы, моя дорогая. Безусловно, правы. Простим англичанке её слова. Успех кружит молодости голову.
Анна закусила губу. Фрейлины предпочли сделать вид, что ничего не произошло, и стали усердно дожидаться выхода своей госпожи.
«Девочка собралась играть по-крупному? – сама с собой размышляла вдова Абель, осторожно наблюдая за изменениями в лице юной баронессы. – Но что она задумала, понять бы… Нечиста она на руку, чует моё сердце – нечиста…»
Скучный спектакль так надоел принцессе, что она с детской проворностью выпорхнула из зала при первой же возможности. Но не успела красавица добраться до своей кареты, как путь ей перекрыл принц Август.
– Моя милая сестра, – хмуро произнёс он, – попрошу Вас следовать за мной в интересах Вашей же безопасности.
– В чём дело, Ваше Высочество? – свела брови Анжелина.
– Повторяю: идите за мной. Прошу Вас, принцесса.
Женщина повела плечиком и тихо фыркнула – по старой привычке. Август провёл её тайным ходом на задний двор королевского театра и посадил в свою карету.
– Вы поедете со мной, принц?!
– Что такого? Я не кусаюсь, – быстро садясь внутрь экипажа, ответил мужчина.
Англичанка ужаснулась необходимости находиться в тесном пространстве рядом с деверем, но подчиниться ей пришлось.
Ехали молча. На лице наследника поселилось и не собиралось оттуда съезжать хмурое и недовольное выражение. Анжелина исподлобья наблюдала за ним, даже не пытаясь завести разговор.
Карета подъехала опять же к тайному ходу. Жена Фридриха никогда не была здесь, поэтому немного съёжилась, увидев неприветливые серые стены казематов, пристроенных к офицерским казармам полицейских – видимо, для удобства: зачем куда-то вести заключённых, если можно устраивать допросы прямо на месте?