Хладнокровное чудовище
Шрифт:
Сказав это, она остановилась перед ним, выпрямившись и глядя в лицо с тенью улыбки: едва ли он сделает это, если хочет, чтобы его солдаты пошли по их следам и привели сюда всю императорскую армию. Сдастся и отступит или пойдет до конца, как истинный безумец?
— Что ж. Такого необычного свидания у меня ещё не было… — Вальдер улыбнулся одними губами, чувствуя, как холод пробирается в сердце. — Значит, останемся с тобой вдвоем?
Если бы она правда хотела его убить, она бы сделала это раньше и не раз. Но он был ей нужен зачем-то. Хотела переубедить и переманить на свою сторону?.. Айдан
Однако здесь путь к чему-то важному. Вальдер засунул нож в голенище сапога и снова выпрямился. Предчувствие подталкивало идти дальше несмотря на опутывающий мрак.
— Здесь факел, — кивнула Айдан на стену рядом с собой, у которой на полу валялось несколько заготовленных палок с намотанными на концах просмоленными паклями.
Вальдер присел, поднял один, зажал между коленей, потянулся и вытащил из-за пазухи кремень из портсигара. Пару ударов — и он высёк искру, которая подожгла пропитанное смолой полотно.
— Куришь? — хрипловато усмехнулась Айдан, глядя на его руки.
— Не курил пару лет… — поднял к ней голову Вальдер. — Пока не встретил тебя.
Встав на ноги, он осветил факелом вокруг себя и рванул за рычаг.
Глава 28
Сердце полно любви
Сиркх приказал привести её в тронный зал. Шествие туда было молчаливым и торжественным: казалось, даже пламя в светильниках дрожит в такт дыханию императора, владеющего отныне этим дворцом, этими землями, людьми, готовыми склонить перед ним головы, и их душами и сердцами.
Император стоял в центре зала вместе с тремя приближенными дарханами — высокий, внушительный, с идеально ровной спиной в парадном одеянии дарханов, лишь немного напоминающим королевский мундир, но куда больше похожим на одежду монахов — свободный крой чёрного камзола перехватывал широкий пояс на талии, свободные в бедрах штаны были заправлены в удобные сапоги, и ничто не мешало свободным движениям императора, словно тот в любой момент готов бросить вызов любому врагу.
Снова взволнованно забилось сердце при его виде. Не верилось, что он действительно встал перед ней на колени и сделал предложение — и что она приняла его, и что вскоре станет императрицей Иввара… Арнеина слегка прикусила губу изнутри так, чтобы это никто не увидел.
Почему-то в своём платье она чувствовала себя снова обнаженной: грудь тёрлась о мягкий шёлк, струящиеся ткани на ходу скользили по бёдрам, вроде скрывая тело полностью от глаз, но ощущение наготы не проходило — или то потому, что она смотрит в его глаза и видит себя стоящей в его покоях в чём мать родила?
— Прошу поприветствовать… — начал Сиркх мягко, но его глубокий голос прокатился по залу мгновенным эхом, — моя избранница, Арнеина де Лаурент.
Арнеина шла к нему, стараясь не обращать внимание на то, как смотрят всё окружающие, с осуждением, оцениванием или неодобрением? Но пока для неё существовали только яркие, проницательные голубые глаза в обрамлении густых ресниц — её собственный путь в небеса.
Неожиданно все присутствующие — самые высокопоставленные лица Империи, генералы, герцоги, графы, весь Совет ордена Дарханов, придворные дамы и обладатели титулов —
«Не бойся, иди ко мне», — прочитала Арнеина в глазах Сиркха, и сейчас они улыбались ей одной, мигом уловив трепет её сердца.
Каждый шаг на пути к императору казался ей мучительной вечностью, словно она делала их не только перед самой знатной публикой все Империи, но и под внимательными взглядами каждого из Четырёх богов.
«Помогите мне», — прошептала Арнеина, на миг осознав себя совсем юной всего лишь восемнадцатилетней девушкой, что оказалась в высших кругах власти, на виду у всех, и теперь они склонились перед ней, а она — всего лишь Арнеина де Лаурент, принцесса маленького гордого княжества Нимбор. Её пальцы так тонки, тело молодо и неопытно перед лицами всех собравшихся, мысли наивны, и только магический дар, данный богами, и воля судьбы, связавшая с императором, позволяют сейчас делать шаги в его сторону…
Сиркх дождался её приближения, его улыбка коснулась и его крупных, выразительных губ — Арнеина с трудом сдержала вздох, вспомнив их вкус на своих губах, — и император склонился и поцеловал её кисть, мягко зажав её в своих широких ладонях.
— Больше не отпущу тебя, — прошептал Сиркх с теплом. — Твоя жизнь в моих руках, Нея. И я сделаю всё, чтобы её сберечь.
Арнеина сделала порывистый вздох, но быстро взяла себя в руки. Крупные и сильные мурашки охватили все тело. Как от каждого его слова, взгляда и даже просто — присутствия. Поистине этот мужчина пришёл по воле богов. Ничем иначе не объяснить столь сильное влияние и такое непроходящее смятение и содрогание, который не удалось унять даже всей силой воли.
— Ваше величество… — шёпот сделался ещё интимнее, ведь за ними сейчас могли следить все собравшиеся, так и не вставшие с колен. — Прошу… Позвольте им встать, — улыбнулась она слабо, оглядываясь вокруг.
— Ты будешь императрицей величайшей Империи, — тихо проговорил Сиркх, притягивая её к себе и вынуждая поднять голову. — Отныне взгляды и их внимание будет прикованы к тебе всегда. Четверо богов с тобой, как и я. Ничего не бойся. Слушай только то, что говорит тебе сердце.
Сердце говорило только одно: оказаться с ним наедине, заключив брачный союз, и сосредоточить весь смысл жизни в моменте, когда можно будет прикоснуться к императору как к мужу и принадлежать ему как жена. Перед глазами промелькнула картина, когда она очнулась под тонкой простыней, укутанная его запахом. Хотя одна мысль о близости приводила в дрожь, ожидание, холодящий изнутри страх и жгучее нетерпение сразу.
Если так трясёт от простого поцелуя, что станет с ней, когда настанет мгновение лечь в его постель?
Сиркх щелкнул пальцами, и один из слуг принёс ему кольцо на скромном подносе — снова никаких королевских регалий и торжеств. Помолвочный перстень с гербом императора тихо поблескивал чёрным ониксом в обрамлении состаренного серебра. Перстень был большим и весомым, и Сиркх надел его на большой палец правой руки, а после прикоснулся губами к камню и что-то шепнул на даори так тихо, что не различила слов даже Арнеина — зато камень будто засветился изнутри и по ладони прокатилась волна тепла.