Хладнокровное чудовище
Шрифт:
Айдан была послана ему богами.
Я погибель твоя, капитан.
— Ты остригла волосы, чтобы забыть себя прошлую? — он снова сжал её волосы на затылке, натянул до легкой боли, наблюдая, как Айдан слегка приподнимает голову.
— Да, — слабо улыбнулась она.
— Какую именно себя ты хочешь забыть?
— Всё, Вальдер. — Айдан приподняла к нему лицо и посмотрела прямо в глаза: мерцали в темноте её зрачки и танцевало пламя в холодных тёмных радужках. Черты в таком свете стали резче и будто и правда чужими,
— Хочешь забыть себя как одну из совета Дарханов? — заговорил Вальдер, продолжая вплетать пальцы в её волосы и медленно обхватывать затылок. — Как сенту де Марит из благородного ивварского рода? Или как бывшую, самую верную и самую преданную ученицу Сиркха… влюбленную в своего учителя?
Последний удар был верным. Айдан вздрогнула, и это не могло от него укрыться бесследно.
— Он и правда такой монстр, как ты мне рассказала? Он действительно убивал девушек из отбора невест?
Они стали слишком близки, чтобы ей удавалось врать так же талантливо, как раньше. Вальдер чутко ловил каждый её вздох и каждое невольное движение тела, и Айдан, прижатая к его груди и смотрящая прямо в лицо, не могла увернуться.
— Насколько он ужасен? Расскажи мне…
Глаза Айдан смотрели, почти не моргая, и в глубине их творилось что-то мощное, страшное, ломались старые преграды, уже разрушенные принятым решением, но теперь высказать всё вслух — как нанести последний удар.
— Что он сделал с тобой? — продолжал Вальдер, не выпуская Айдан.
— Отпусти меня… — произнесла она одними помертвевшими губами.
Вальдер разжал пальцы с прядями коротких её волос, и Айдан в одно мгновение вывернулась и вскочила на ноги. Схватила с земли свои штаны, запахнула рубаху, и оделась на ходу, отходя от Вальдера.
Он потянулся за факелом и медленно встал следом, чувствуя дрожь во всем теле. Ей некуда отсюда бежать, если только в Сеттеръянг, куда вел этот тайный ход. Айдан скрылась в темноте, но он будто наяву видел её силу и огонь её души, что оставляли след.
— Айдан, — громко сказал он, идя следом и освещая стены факелом. — Это ты моя погибель, а не наоборот. Кажется, ты забыла свою роль. Разве я страшен, чтобы от меня бежать?
Она не отозвалась, только слышались её вздохи и легкие, почти бесшумные шаги по сырой холодной земли — как же неудобно убегать босиком. Мелькнул впереди её силуэт. Айдан обернулась, но ничего не сказала и продолжала уходить, не срываясь на бег — в темноте немудрено сломать себе ноги или рухнуть в какую-нибудь яму.
— Ты хотел путь — я покажу тебе, — наконец глухо отозвалась она, продолжая идти впереди и не останавливаясь.
— Остановись!
— Обратного пути нет… капитан, — прошелестел её голос.
Проклятье. Кажется, он поторопился предоставить ей свободу. Похоже, эта упрямица может говорить только под пытками, только если приковать к этой скале и не выпускать ни на миг. Чего стоило ждать от той, кто провёл столько времени с императором-отшельником, с магом, чья сила словно сводит с ума её обладателя?
И
В темноте и мраке он теперь слышал только своё дыхание.
— Айдан, — выдохнул он, обводя факелом стены пещеры. — Я не ищу обратный путь. Я готов… узнать больше, слышишь?..
Он шёл неотступно на звук её шагов и её дыхания, и Айдан, словно истинная проводница смерти, незримо вела за собой. Однако и в ней полыхало пламя, хоть она не желала отвечать.
— Знаешь, — начал он задумчиво, вдыхая запах дыма от факела и влажный прохладный воздух пещеры, и осторожно переступая через большой камень. — Меня звали чудовищем, потому что могу пробудить самое тёмное в душе. Так уж получилось, это не со зла. Просто вижу, когда у человека такая боль, словно ком мрака в душе.
Айдан остановилась, шумно дыша неподалеку. Вальдер приподнял факел и высветил во мраке её мерцающие, точно у дикой кошки, глаза. В них по-прежнему стояли слёзы, такое не сыграешь мгновенно.
— Какое тебе дело до чужой души? — заговорила она наконец, кутаясь в свою порванную рубаху и поднимая к нему голову.
Вальдер, опустив факел, приблизился к ней осторожно, словно опытный охотник, боясь спугнуть зверя, который может то ли сбежать снова, то ли наброситься в ответ.
— Скажем, я ищу в них свои ответы.
— И давно ты их ищешь? — вздернула она подбородок, недоверчиво следя за его приближением.
— Так настойчиво… нет, недавно, — задумчиво ответил Вальдер, осторожно протягивая к ней руку и проводя пальцами по чёткой линии подбородка и подрагивающей от напряжения шее. — Возможно, впервые.
Перед глазами снова вспыхнул пожар, что устроила Ясмин на Юге, сжигая себя и всё прежнее, оставляя лишь выжженное поле и свою свободу. В том пожаре сгорело что-то в его собственной душе.
И теперь Айдан — и её темная, мятущаяся часть — словно отражают тлеющие в сердце угли, тёмные, раскаленные, жгучие. Её боль, которую она сдерживала внутри, отражалась в глазах.
Айдан схватила его за руку, сжала со всей силы запястье, но не сорвала прочь и не ударила, просто стояла и смотрела, дрожа и позволяя боли затапливать всё её существо.
— Он должен был умереть, — проговорила она сдавленно, и прекрасные, такие огромные в этом мраке глаза снова наполнились слезами. — Я должна была это сделать…
Что-то надломилось в ней, и Айдан, потеряв всякий контроль, закрыла ладонями лицо и согнулась, опустившись на землю. Давно сдерживаемый плач превратился в судороги, она плакала будто беззвучно.
Вальдер отставил факел, прислонив к стене, и опустился с ней рядом на холодный песок, сев на колени. Дерзкая, желанная, такая колючая Айдан впервые проявила слабость, и он не удержался — привлёк её к себе, прижал голову и заставил сесть на бедра, удерживая и пережидая приступ слёз.