Хладнокровное чудовище
Шрифт:
Арнеина думала, что только те, кто имел честь смотреть в глаза императора, могли понять, с кем и чем на самом деле имеют дело. Но теперь… знала ли об этом она сама? Готов ли Сиркх убивать всех, кто не преклонит перед ним колени? И если это «и стар, и млад» — и даже мирные жители, и даже дети, чьего разума ещё не удалось достучаться, но чьи родители сделали за них свой выбор и нашептали на уши то, какое зло несет император миру…
Полная смятения Аренина вернулась в свою каюту, впервые почувствовав сосущую пустоту в груди в том месте, где с момента встречи с Сиркхом полыхало настоящее,
Но Сиркх был занят, и Арнеина опустошенно села у стены каюты и прикрыла глаза, чтобы услышать хоть какой-то ответ богов на незаданные ей вопросы.
Каждое утро на рассвете они собирались в освобожденной от мебели комнате кают-компании, окна которой выходили на корму. Иногда собирались только женским кругом фрейлин и приближенных — все из ордена дарханов, которому отдали не один год жизни. Плавные звуки молитв стягивались лениво в единое полотно, стелящееся под идущим на юго-запад судном. После Арнеина, одетая в лёгкий тренировочный наряд, возвращалась к ежедневной практике равновесия и баланса — знать, что день ото дня она становится сильнее, придавало уверенности.
Но в этот день император пришёл, чтобы разделить утреннюю практику и упражнения со своей избранницей.
— Ваше величество, — прошептали все остальные по очереди и по стенке выскользнули из каюты, опустив головы.
— Ваше величество, — повторила Аренина, привычно пытаясь унять сердцебиение, когда подняла взгляд на Сиркха.
Она опустила сложенные руки к груди и коротко склонила голову.
Против её воли улыбка сама собой охватывала всё её существо от осознания, что этот мужчина, которому отвечают боги, выбрал её и сейчас пришёл на молчаливый призыв, и она может заглянуть в его глаза и увидеть в них вечность — снова…
— Позволишь? — всё же спросил император, не приближаясь и не нарушая её границы.
— Конечно, ваше ве…
— Сиркх. Пожалуйста, — прижал он палец к своим губам, призывая к другому обращению, особенно, когда они остались вдвоём.
— Сиркх, — произнесла Арнеина, пробуя каждый звук в этом имени на языке.
Он был одет в самый лёгкий наряд — тонкие шелковые штаны и подпоясанную шелковистую кофту на косой запах: так, что был оголен верх груди и был виден подтянутый торс и внушительные мышцы под тонкой тканью.
Должно быть, он по-прежнему львиную долю времени уделяет практикам и совершенствованию тела и духа: Арнеину на миг кольнула совесть, что она могла бы больше трудиться над собой и стремиться подняться ещё выше вместо тщетных размышлений и сомнений там, где они не нужны.
— Ты чудесно выглядишь, — проговорил император, подходя к ней и легко удерживая равновесие при качке корабля.
Арнеина заметила, что император был босиком, но ничему не удивилась. Отшельник и одиночка, он мог быть одет и в мешковатые одежды бездомного — но не растерял бы и крупицы своего величия даже тогда.
— Благодарю вас, — она улыбнулась легко и просто, как будто вела светскую беседу на одном
— Удерживать баланс в море ещё труднее, верно? — сказал он с усмешкой и сам покачнулся. — Получается?
Лучи восходящего солнца озарили лицо целиком, и Арнеина сощурилась теплому, яркому рассвету. С приходом императора словно даже облака расступились быстрее, уступая место свету.
Арнеина плавно подняла босую ногу и прижала к внутренней стороне бедра второй. Она могла принимать эту позу и проводить в ней долгое время, едва ли не час, но теперь под взором императора чувствовала, как дрожит каждой мышцой, а опора на одну ногу шатка как никогда.
— Вчера ты услышала наш разговор с де Нару, — проговорил Сиркх тихо, подойдя со спины, и Арнеина вздрогнула, едва не растеряв равновесие.
Теплая ладонь легла на талию, а вторая — на область диафрагмы под грудью, поддерживая и помогая восстановить баланс. Табун мурашек окутал всё тело. Снова. Боги, неужели это никогда не прекратится?
— Да. Я… это вышло случайно, что ветер донёс ваши слова, — Арнеина силой воли вернула себе твёрдость голоса. — Подслушивать разговоры не входит в мои привычки, но я…
— Знаешь, — Сиркх продолжал удерживать её в своих руках невероятно нежно и трепетно, касаясь лишь так, что тепло от его ладоней просачивалось сквозь одежду, согревая тело и даруя покой, но не тревожа так, как могло бы. — А я почувствовал, что мне важно твое внимание. Было бы хуже, будь ты равнодушна к делам государства и этому… трудному пути становления.
Сиркх помог ей выпрямиться, и тепло и сила словно текли из центров его ладоней, окутывая тело мягким сияющим контуром. Хотелось отдаться его воле и полностью отпустить контроль над собой и тем, что происходит вокруг.
— Меня с детства готовили к этому, ва… Сиркх. Я знала, на что иду, когда приехала в Эмариш, — Арнеина говорила спокойно, вернув себе власть над голосом. Мягкая сила, которая укутала сейчас, наполняла всё существо мощью, и хотелось раствориться в этом мгновении.
— И что ты думаешь о том, что услышала?
Сиркх обхватил её соединенные ладони своими и помог поднять их над головой — легко, не теряя и мига равновесия. Арнеина прикрыла глаза.
«Что вы должны убить всех, кто вам не подчинится».
«Что мне ничего и никогда не удастся от тебя скрыть».
«Что страх впервые пробрался в моё сердце».
«Что больше всего я хочу верить в то, что делаю. Что ты делаешь. Что будет происходить с миром дальше — ведь мы уже преступили черту, за которой остался прошлый миропорядок, а новый ещё не вступил в свои права».
— Я хотела бы верить, что боги мудры и справедливы, Сиркх. И что те, кто отступил от тебя, отойдут без боя. Потому что иначе… это будет очень больно.
Она сказала это тихо, но твёрдо, отчётливо понимая, что это не слова послушной жены, преданной императору до последней капли крови — ей стоило бы признать его правоту и никогда не подвергать сомнению то, что он делает. Но сердце, то самое, которое он призывал слушать, говорило иначе — и она позволила словам сорваться с губ.