Хладнокровное чудовище
Шрифт:
— В этом есть хоть какой-то смысл, если с тобой и впрямь разговаривают боги. — Вальдер вытянул вперед пальцы, останавливая её жестом. — Тише, Айдан. Я вижу, сколько в тебе ненависти и жажды мести. Но кучка мятежников против могущества посланника богов и огромной армии — это просто несерьезно.
Айдан перестала злиться и вдруг ответила:
— Ты так мало знаешь. Но я тебе расскажу, если ты… готов слушать, — проговорила она тихо и глянула из-под падающей на лоб чёлки, а он всё не мог перестать замечать, какой настоящей и живой она стала, когда они встретились здесь, на Итене, в священном
— И я здесь, — ответил он. — Я сейчас с тобой, Айдан де Марит, кем бы ты ни была. Если ты не попытаешься снова меня убить…
Айдан обхватила свои плечи руками и вздрогнула. В разорванной рубахе блестела в свете факела грудь, которую он ещё недавно сжимал в ладонях. И с губ Айдан срывались совсем другие звуки.
— Я не знаю, почему, Вальдер, — она посмотрела на него невесело, — что ты сделал со мной. Всё, чему я училась, рассыпалось в прах! Столько лет я умела сохранять контроль, но появился ты… и я ошибаюсь раз за разом.
— Надеюсь, ты только что не назвала ошибкой то, что решила сохранить мне жизнь? Два неудавшихся убийства — это уже, конечно, солидный промах.
Айдан несколько раз сдавленно хмыкнула, переходя от плача к чуть истерическому смеху, а потом помотала головой и подобрала к себе ноги, обхватив колени. И снова — такая беззащитная и притягательная.
— Прости. Мне надо было уйти… ты бы не отпустил меня, верно?
— А твои люди бы не убили моих.
— Если Сиркх станет императором, если он исполнит всё, что задумал — все наши земли утонут в крови тех, кто с ним не согласен. Много лет я была рядом с ним, но не хотела знать, насколько он жесток…
Айдан сжала правую ладонь в кулак и нахмурилась, а левой поправила рубаху, подтянув выше на плечо.
— Я сохраню тебе жизнь, Айдан, если ты будешь со мной откровенна.
— После всего, что я сказала, Вальдер… Разве можно быть еще откровенней? — голос её дрожал от волнения.
Она вскинула голову, но он не стал слушать, придвинулся и заставил раскрыться, уронил на землю и навис сверху, осторожно убирая с её лба беспорядочные пряди волос. Айдан вздрогнула от этой близости и от того, что снова он лишает её привычной защиты.
— Пожалуйста… поверь мне, — проговорила она, теряясь от его прямоты, замирая, едва дыша.
Хотелось снова целовать её губы, но теперь только если она решится сделать это первой. После всего, что он узнал. Но подловить на растерянности это единственное, что ему оставалось. Не выпуская её далеко от себя, Вальдер предложил:
— Говори. Я буду слушать. И я хочу знать всё, что было с тобой прежде, и всё, что ты знаешь про императора. Если я почувствую, что ты лжешь, Айдан… — Он очертил пальцами её скулу, на которой темнела ссадина. — У нас есть на это время.
Айдан с порывистым вздохом доверчиво повернулась к нему на бок, тоже осторожно высвободила свою руку, но вместо того, чтобы сопротивляться, коснулась его щеки — так, словно он хищник, способный напасть в любой миг. Всмотрелась в его черты так внимательно, словно впервые. Лёд в её
— Я никогда не думала, что смогу кому-то доверять. Вальдер. Мои люди… те, кто пошли против императора, они считают меня мессией. В одном из пророчеств говорилось, что только женщина с горящим сердцем сможет остановить зло, идущее от Тёмного. Они верят, что только я на это способна, поэтому пойдут за мной до конца.
— Так ты веришь в Тёмного — повелителя зла?
— Я, кажется, сама не знаю, во что верю, Вальдер, — слабо улыбнулась Айдан, оставаясь в его объятиях. — Но я слушаю то, что говорит мне сердце. И оно кричит от опасности, в которую попали мы все.
— Я хочу знать всё, — хрипло повторил он, чувствуя свою силу, свое преимущество, но больше не желая угрожать — только стремясь не упустить тот редкий миг откровения, которого он достиг между ними.
Она заговорила, постоянно ища своими глазами его взгляд, не отводя, не плача больше, не пытаясь отвлечь его внимание. Голос Айдан звучал сначала глухо, но постепенно всё больше эмоций прорывалось сквозь привычный контроль.
Её забрали к дарханам рано, когда ей не было и семи, сказали, что родители погибли, но её дар от богов и должен вести её к Великому духу — но для этого нужно много трудиться и учиться.
Сиркх, который тогда вернулся из отшельничества, был рядом и многому учил её сам, а после стал наставником всей школы, а потом и ордена. Айдан верила ему как отцу, пока не стала для него не просто верной и преданной ученицей…
Взгляд, который бросила она на Вальдера в этот момент, ударил в самое сердце. Её отчаяние и раскаяние — и даже та трепетная дрожь, которая пробила Айдан от его близости, напомнив, что случилось между ними совсем недавно — всё это пьянило словно самый крепкий ром.
— Поцелуй меня, — прошептала вдруг Айдан, пытаясь прильнуть к нему. — Я хочу почувствовать это снова…
Вальдер смотрел в её лицо в своих ладонях, не поддаваясь. Что будет с ней дальше? Мятежница и отступница, преданная своим учителем, нашедшая себе новую цель — убить его и отомстить, но куда ей против Сиркха?
Айдан толкнула его и заставила упасть на спину, опустилась сверху, замерев в одном вдохе от поцелуя. Вальдер провёл ладонями по её гибкому, такому хрупкому в его руках телу, ловя каждый миг. Игра переставала быть игрой, и сердце отчего-то сжималось снова.
Сколько у него было женщин? Не сосчитать толком. Немногие оставались в памяти: пылкие, яркие, сгорающие в его объятиях, яростные и скромные, вдовы и совсем юные и неопытные, они летели в его пламя и обжигали свои души. Единственная верная любовница — сама война, с которой он проводил свою жизнь, неизменно заставляющая сердце биться.
— Ну что, капитан, — с хрипотцой и обидой прошептала Айдан, пока он продолжал изучать её, — не мила тебе больше? Когда узнал всю правду?
Она попыталась подняться, рванулась, но он сомкнул руки на её спине и не позволил. Заставил снова опуститься к нему ниже и поцеловал раскрытые губы. Она снова пахла собой, желанно, смесью горячего мёда и холода стали. Сладко и опасно.