Хлеб и воля
Шрифт:
Переводя это на коммунистический язык, мы можем сказать, что посвящая каких–нибудь двадцать часов в год из своего досуга на уход — в сущности очень приятный — за несколькими виноградными лозами, посаженными под стеклом, в любом европейском климате, каждый из нас мог бы получать столько винограда, сколько он может съесть в своей семье или с друзьями. И то же можно сказать не только о винограде, но и обо всех плодах, растущих в нашем климате.
Если бы поэтому какая–нибудь община применила приемы мелкого огородничества и плодоводства в крупных размерах, она могла бы получать в изобилии всевозможные овощи и всевозможные туземные и иностранные фрукты, причем каждый из ее членов посвящал бы на это не больше нескольких десятков часов в год.
Все это можно проверить когда угодно на опыте. Для этого стоило бы только небольшой группе рабочих прекратить на время производство тех или иных предметов роскоши и посвятить свой труд хотя бы превращению равнины Женневилье (в окрестностях Парижа) в ряд огородов, с отопляемыми стеклянными постройками для защиты всходов и молодых растений, и кроме того устроить на пространстве десятин в пятьдесят ряд экономно построенных теплиц для фруктов — предоставив, конечно, подробности организации опытным садовникам и огородникам.
На основании средних данных, которые дает нам Джерзей, т. е. принимая, что для ухода за растениями под стеклом нужно 7–8 человек на десятину, т. е. меньше 240 000 рабочих часов в год, мы увидим, что для обработки 135 десятин понадобилось бы в год приблизительно 3500000 часов труда. Сто знающих огородников могли бы отдавать этому делу по пяти часов в день; все остальное делали бы не профессиональные огородники, а просто люди, умеющие обращаться с заступом, граблями или поливальной кишкой или смотреть за печкой.
Эта работа дала бы — как мы уже видели в одной из предыдущих глав — по меньшей мере все необходимые овощи и фрукты и даже всю возможную в этом отношении роскошь для 75 000 или 100 000 человек. Допустим, что из них 36 000 изъявили бы желание заниматься огородничеством.
Каждому из них пришлось бы тогда посвятить на это 100 часов в год, распределенных на протяжении всего года; и это время явилось бы для них временем отдыха в кругу друзей и детей, в прекрасных садах — лучших, по всей вероятности, чем сказочные сады Семирамиды [70] .
70
Резюмируя данные, относящиеся к земледелию и показывающие, что жители двух департаментов — Сены и Сены с Уазой — вполне могут существовать на своей территории, отдавая ежегодно на свое пропитание очень незначительное количество времени, мы получим следующие цифры:
| Департаменты Сены и Сены с Уазой: | |
| Число жителей в 1886 году | 3600000 |
| Площадь в десятинах | 549000 |
| Среднее число жителей на десятину | 654 |
| Пространство, обрабатываемое для доставления пищи жителям (в десятинах): | |
| Хлебные растения | 180000 |
| Естественные и искусственные луга | 180000 |
| Овощи и фрукты | от 6300 до 9000 |
| Все остальное (дома, пути сообщения, парки, леса) | 180000 |
| Количество труда, необходимое для улучшения и обработки этих площадей (в 5–ти часовых рабочих днях): | |
| Хлеб (уход и сбор) | 15000000 |
| Луга, молоко, разведение скота | 10000000 |
| Огородничество, фрукты, составляющие предмет роскоши и т. д. | 33000000 |
| Непредвиденные работы | 12000000 |
| В общем, 5–ти часовых полудней | 70000000 |
Если предположить, что земледелием захочет заниматься только половина всех взрослых людей (мужчин и женщин), то эти 70 миллионов полудней придется распределить между 1 200 000 человек, что составит на каждого из работающих 58 рабочих дней по 5–ти часов.
Мы видим, таким образом, какое небольшое количество труда нужно для того, чтобы получить в изобилии и фрукты, которых мы должны лишать себя теперь, и овощи, которые стольким матерям приходится осторожно делить между членами своей семьи, чтобы выгадать гроши, служащие для обогащения капиталистов и вампиров–домохозяев.
Пусть бы только человечество сознало, что оно может сделать, и пусть бы это сознание дало ему силу захотеть этого! Пусть бы только оно поняло, что тот подводный камень, о который разбивались до сих пор все революции — это умственная трусость!
VI
Нетрудно видеть, какое будущее откроется тогда перед социальной революцией.
Всякий раз, когда мы говорим о социальной революции с серьезным рабочим, которому приходилось видеть в своей жизни голодающих детей, он нахмуривается и упорно ставит нам вопрос: <А откуда взять хлеб? Хватит ли его всем, если каждый будет есть досыта? А что если невежественная деревня, настроенная реакционерами, захочет морить голодом горожан, как она морила их в 1793 году?> Но пусть только деревня попробует? Тогда большие города сумеют обойтись без нее.
Куда, в самом деле, употребят свободное время те сотни тысяч рабочих, которые задыхаются теперь на фабриках или в мастерских? Неужели они и после революции будут продолжать сидеть взаперти?
Неужели они будут продолжать выделывать разные мелкие предметы роскоши на вывоз, даже когда они увидят, что хлеб на исходе, что мяса становится мало, что овощи исчезают и заменить всего этого нечем?
Конечно, нет! Они несомненно выйдут из города в поле; а там машины даже самым слабым из них дадут возможность принять участие в общем труде; они внесут таким образом в старое земледельческое хозяйство ту же революцию, которая уже будет совершена в учреждениях и идеях.
В одном месте сотни десятин покроются стеклянными кровлями, и как мужчины, так и женщины с нежными руками будут ухаживать там за молодыми растениями. В другом вспашут сотни десятин трактором [71] , улучшат почву при помощи удобрения или размельченного графита и известняка. И под руками этой веселой толпы случайных хлебопашцев поля покроются богатыми жатвами; руководить работой будут, конечно, люди, знающие земледелие, главным же образом — великий практический ум народа, пробудившегося от долгого сна и идущего вперед по пути, освещенному ярким светом всеобщего счастья.
71
В прежних изданиях я писал <паровым плугом>. Теперь (1919) уже изобретен трактор, который скоро заменит лошадь в земледелии. — - прим. Авт.
И вот уже через два–три месяца первая жатва удовлетворит насущным потребностям и обеспечит пищу народу; после стольких веков ожидания он сможет впервые наесться досыта.
В то же время народный гений — гений народа, восставшего и сознавшего свои потребности, — будет работать над введением новых приемов земледелия — приемов, которые мы предчувствуем уже и теперь, но которые еще требуют проверки на опыте. Тогда будут произведены опыты над влиянием света — этой неоцененной еще в земледелии силой, которая дает возможность ячменю созревать в 45 дней в якутском климате; сконцентрированный солнечный свет или искусственный свет будет соперничать с теплотой в деле ускорения роста молодых растений. Какой–нибудь будущий Муше изобретет машину, которая сможет направлять и заставлять работать солнечные лучи, вместо того чтобы добывать из недр земли солнечную теплоту, заложенную там в виде угля. Будут сделаны опыты над орошением земли культурами микроорганизмов — мысль вполне рациональная, но еще новая, осуществление которой даст, вероятно, возможность разводить в земле живые клеточки, необходимые растениям как для питания их корешков, так и для разложения составных частей почвы.
Испробуют… но нет, лучше не будем вдаваться в область фантазии. Останемся на почве установленных фактов. Уже те приемы земледелия, которые существуют теперь, которые прилагаются в крупных размерах и успешно выдерживают торговую конкуренцию, могут нам дать и довольство, и роскошь, требуя взамен лишь небольшое количество приятного труда. Недалекое будущее покажет нам, какие практические применения, которые мы отчасти угадываем и теперь, скрыты в недавних научных открытиях.
Пока мы ограничимся тем, что наметили новый путь — путь изучения потребностей и средств к их удовлетворению.