Хлеб по водам
Шрифт:
— Пока что нет.
— И не пожалеете, — уверил его Хейзен. — Гарантирую. Кстати, в эту субботу «Янки» играют с «Бостоном». Не желаете пойти, если, конечно, погода будет нормальная?
— Почему бы нет? С удовольствием.
— Вот и прекрасно. Тогда позвоню вам в субботу утром, сразу после того, как представлю Кэролайн в клубе.
Мужчины обменялись рукопожатием, и Хейзен вышел на улицу.
Глава 7
Он плыл сквозь какую-то смутную белую пелену. Пошевелился. К нему были прикреплены трубки. В отдалении слышались чьи-то голоса. Сон, полная бесчувственность — вот воистину
Субботу он провел как нельзя лучше. Погода стояла теплая, «Янки» выиграли, менеджер и тренер зашли в ложу владельца, где они сидели, пожать Хейзену руку. Стрэнд заметил с улыбкой:
— Да вас все тут знают, Рассел! Нечего притворяться, что вы редко выбираетесь на стадион.
— Знаете, Аллен, должен сознаться, я действительно срываюсь с работы, когда погода хорошая и дела позволяют. И с детства никого не обманывал, да и теперь стараюсь не делать этого. — Одет он был по-спортивному — в яркий клетчатый пиджак, на голове красовалась твидовая шляпа, низко надвинутая на лоб, чтобы солнце не слепило глаза. Адвокат оказался образцовым болельщиком: все время вел аккуратный подсчет бросков, перебежек, ошибок и замен. За время игры он съел три хот-дога и выпил пару пива, заметив:
— Теперь целую неделю буду поститься.
Когда Джексон предпринял круговую пробежку, он вскочил и взревел вместе с остальной толпой и горестно застонал, когда игрок «Янки» промахнулся. Когда мяч, описав в воздухе дугу, залетел к ним в ложу, Хейзен ловко поймал его одной рукой, затем выпрямился и приподнял шляпу в шутливом приветствии, а зрители разразились дружными аплодисментами.
В соседней ложе сидел с отцом мальчик в фирменном кепи болельщиков «Янки». На руке его была перчатка филдера — полевого игрока; очевидно, парнишка надевал ее специально для таких случаев. Он вскочил, когда мяч полетел в сторону ложи, а затем, когда Хейзен поймал его, с убитым видом опустился обратно на сиденье. Хейзен перегнулся через барьер и отдал ему мяч.
— Держи, парень, — сказал он. — Это тебе. — И улыбнулся, увидев, как мальчик, не веря своему счастью, уставился на сокровище, оказавшееся у него в руках.
— Вы осчастливили его на неделю вперед, сэр, — сказал отец мальчика.
— Пусть у него в жизни будет много таких недель. — И Хейзен шутливо дернул сиявшего мальчугана за козырек кепи. Наблюдая за этой сценкой, Стрэнд вспомнил, как внимательно и дружески Хейзен общался с внуком Кетли, когда тренировал его на лужайке у дома. Этот человек явно любил детей и знал, как с ними обращаться. Тем более удивительным казалось то, что отношения с собственными детьми у него не заладились.
Вообще весь этот проведенный с Хейзеном день открыл в нем Стрэнду новые, весьма привлекательные черты. Куда только делась присущая адвокату сухая, занудная манера общаться! Впервые за все время их знакомства Стрэнд потеплел к этому человеку, сумевшему преодолеть замкнутость, столь характерную для юристов. «После столь удачно проведенного вместе дня, — подумал Стрэнд, — мне будет легче с ним подружиться».
Конрой ждал их в «мерседесе» у ворот. Когда они шли со стадиона, некий великодушный полицейский, закрывший глаза на тот факт, что машину здесь ставить было запрещено, отдал им честь, прикоснувшись к козырьку фуражки. И Стрэнд, садясь в автомобиль, почувствовал прилив превосходства — как он понимал, совершенно незаслуженного — над всеми остальными зрителями, которые толпами валили из ворот, пробираясь к платформе надземки.
— Чудесный день, — с улыбкой заметил Хейзен, устроившись на заднем сиденье
Мужчины выпили. И Стрэнд почувствовал, что это достойное завершение дня.
Когда машина остановилась у дома Стрэндов, Хейзен спросил:
— Насчет следующего уик-энда не уверен, но если освобожусь, может, ваши снова захотят приехать на остров?
— Спрошу, какие планы у Лесли, — ответил Стрэнд.
Он уже выходил из машины, когда Хейзен сказал ему вслед:
— Я позвоню в среду.
Но попали они в Ист-Хэмптон только через три недели. Позвонил Хейзен и сообщил Стрэнду, что ему придется уехать из города и посетить по делам Вашингтон, Лос-Анджелес, Даллас, Талсу и Чикаго. Если они, Стрэнды, хотят поехать на уик-энд на море, то он позвонит и предупредит Кетли, а Конрой отвезет их туда. Стрэнд отклонил предложение, даже не обсудив его с женой. Приближается конец семестра, и работы очень много, объяснил он Хейзену, так что придется остаться в городе.
— Что ж, отложим поездку до моего возвращения, — предложил Хейзен. — Договорились?
— Договорились, — пообещал Стрэнд.
— Да, и вот еще что, — сказал Хейзен. — Я тут связался с помощником районного прокурора… Они собираются смягчить обвинение по делу того мальчишки. В связи с несовершеннолетием. Так что передайте Кэролайн — пусть не беспокоится. В суд ей идти не придется.
— О, как это любезно с вашей стороны, — с облегчением заметил Стрэнд.
— Возможно, они вообще отпустят парня на поруки. И уже на следующий день он снова начнет воровать велосипеды. Что ж, приходится платить за удовольствие жить в этом городе забав и приключений.
— А от Ромеро ничего не было слышно? — поинтересовался Стрэнд. Со дня той последней беседы Ромеро избегал встреч с учителем, а потом и вовсе прекратил посещать занятия. Джудит тоже избегала его. А он никак не мог решить, рад или, напротив, расстроен, что ему уже не светит выпивка в ее аккуратно прибранной квартирке-студии с огромным окном, выходящим на север.
— Нет, от вашего протеже ни слова. Очевидно, столкнулся с трудностями при сочинении письма, — сказал Хейзен. — Если увидите его, передайте, что я хотел бы поговорить с ним.
— Передам.
— Скажите, а вам не звонил еще человек по имени Бернсайд?
— Нет.
— Значит, скоро позвонит. Он тот самый помощник моего человека из Траскотта, который охотится здесь за звездами спорта. Я говорил с ним по телефону, и он, похоже, положительно воспринял предложение. Сможет посмотреть Кэролайн в следующий четверг, если ей, конечно, будет удобно. Она не передумала?
— Она бы мне сказала, — ответил Стрэнд. — Ее учитель физкультуры нашел удобное место для тренировок, и они каждый день занимаются там. И еще она отказалась от десертов.