Хлеб с порохом
Шрифт:
– Товарищ майор, вот теперь хочу сказать и четвертую причину, по которой я вас на три буквы не пошлю.
– Ну-ка, ну-ка, Копытов, доложи – распотешь мою душу. – Чайкин заинтересованно смотрел на меня.
– Вы, товарищ майор, приехали сюда и с этой стороны посмотрели обстановку. Четырьмя снарядами пристреляли две цели, и мы сегодня духам неприятный сюрприз подготовили. А ведь могли книжку читать, как Тищенко.
Начальник засмеялся:
– Ну тебя к черту, Копытов. Оставайся, но не зли начальство. – С этим пожеланием он и уехал.
С подъехавшей через некоторое время машины соскочил знакомый офицер:
– Боря, с тебя бутылка. Как, слабо – за хорошую
– Ну, если хорошая… Только, честно говоря, я и представить себе ее не могу.
– Боря, наливай.
Я достал водку, товарищу налил граммов сто, а себе только плеснул:
– Ну, давай. Удивляй.
Товарищ выпил водку, не торопясь закусил и, увидев, что я сгораю от любопытства, махнул рукой:
– Ладно, не буду тебя томить. Езжай в штаб, там тебе заменщик приехал. Тоже майор, здоровенный…
Он что-то еще говорил, но я его не слышал. Новость не то что удивила – оглушила меня. Я уже настроился тут загорать как минимум месяц, а приезжает человек и так просто говорит, что ты завтра уже можешь ехать домой. Я даже сел в растерянности.
– Слушай, если ты пошутил, то это жестокая шутка, – сказал я, надеясь на то, что он все-таки не пошутил.
А товарищ, довольный произведенным впечатлением, уже сам разливал водку.
– Боря, успокойся. Я уже с ним переговорил, немного рассказал о тебе и батарее. Он с Еланской учебки. Да чего ты сидишь? Езжай, меня Сергей Тимошенко, строевик, попросил по дороге к тебе заехать.
Как в тумане, но очень быстро я собрался и помчался в штаб. Сергей не соврал: у штаба в курилке томился в одиночестве здоровый незнакомый майор с большой черной сумкой у ног. Когда я проходил мимо него, то во все глаза рассматривал его. Он тоже пристально посмотрел на меня, и мне не понравились его глаза: слишком много было в них тоски и неуверенности.
– Сергей, это мой заменщик там сидит? – спросил я начальника строевой части майора Тимошенко.
– Боря, забирай его быстрее отсюда, а то его на минометку поставят в первый батальон. В приказ я его уже вбил. Тебе замена нужней, чем кому-то.
Мы вышли из штаба, и Тимошенко уже официальным тоном представил вновь прибывшего – майора Николая Севрюгина. Сказал несколько ободряющих слов офицеру, и мы пошли к БРДМ. Я начал расспрашивать Севрюгина, но тот больше молчал, хмуро поглядывая по сторонам, и все больше не нравился мне. Но когда приехали на блокпост, он оживился и уже повеселевший сидел за столом, куда я выставил все свои деликатесы. Задав ему несколько наводящих вопросов и немного его послушав, понял: Николай, честно говоря, слабый артиллерист, много лет прослужил в учебке и готовил сержантов на минометы. Долгие годы дело имел с курсантами и побаивался солдат из линейных подразделений. Но я его как мог успокаивал, и он внимательно слушал мои наставления.
– Коля, тебе повезло, что поставили на противотанковую батарею. Я с Кубы приехал, все в дивизион рвался, но когда послужил командиром противотанковой батареи, понял, что был дураком. Ты отдельное подразделение, сам себе хозяин. Из-за того, что многие начальники противотанковую батарею не знают, они к тебе и не лезут. Главное, чтобы ты сам и твои солдаты не приносили ЧП, тогда о тебе и вспоминают очень редко. Вот и сейчас: я стою отдельно, у меня своя задача, я комендант деревни и от этого положения вижу только одно хорошее. Сейчас стали гораздо хуже в полку кормить, а у меня на столе видишь какие деликатесы – и утром старейшина, приходя на доклад, еще водку приносит. Солдаты тоже питаются хорошо. Живи, балдей и посмеивайся над другими. Старослужащих солдат, которые
Не стал я ему говорить о тех трудностях, с которыми ему придется столкнуться: сам потом все узнает. А пока пусть без страха и сомнения принимает батарею, поэтому я продолжал петь оптимистические песни дальше.
– Я тут еще недельку побуду и помогу тебе войти в курс дела по всем направлениям. Вот ты хотел на минометную батарею, так я хочу тебе рассказать, чем бы ты сейчас там занимался. Завтра первый и третий батальоны идут в наступление, и сейчас бы ты метался по расположению батареи, не зная, за что хвататься. Метался бы, судорожно вникая в вопросы обеспечения боеприпасами, ГСМ, подготовки техники и вооружения, а ведь еще надо изучить и спланировать огни, цели, которых как минимум пятьдесят, да надо еще изучить местность, по которой будет проходить наступление. Вечером на совещании командир батальона задаст кучу глупых и ненужных вопросов и нарежет новые задачи. И ты, не зная подразделения, людей, завтра поведешь их в бой, за который и ты несешь ответственность. А так мы сидим за столом, пьем спокойно водку, потому что у нас совершенно другая задача и самое главное – ты спокойно примешь батарею. Сейчас мы еще немного посидим и отдохнем пару часиков, а в 23 часа заступим вместе на дежурство до утра, по ходу дела я тебе объясню и остальные нюансы.
– На какое дежурство? – удивился заменщик, размякший от того, что не ему завтра идти в бой.
– Таков установленный мною порядок: комбат несет службу всю ночь, чтобы, если случится нападение, со свежей головой, а не сонный, не владеющий обстановкой, командовать обороной расположения.
– Но я ведь командир батареи, пусть взводные несут дежурство.
– Коля, пока я здесь, давай не будем ничего ломать. Я уеду – заводи свои порядки, перекраивай, как хочешь. Но такой порядок в военное время, в таких специфических условиях, когда духи могут напасть в любое время и с любого направления, – необходим.
Севрюгин недоверчиво посмотрел на меня, но возражать не стал. Пока я знакомил его с батареей и расположением, показывал технику, потом вручил его автомат и экипировку, подошло время немного вздремнуть перед заступлением на дежурство. Убедившись, что техник со своими дежурными приступили к наблюдению, я разделся до плавок и лег на постель в салоне. Мой заменщик в это время готовил экипировку и оружие, я же все это время, сделав вид, что сплю, наблюдал сквозь ресницы за офицером. Подготовившись, он надел каску и бронежилет, вышел наружу. О чем-то долго шептался с техником, а потом с оружием в руках уселся в кресле у салона. Незаметно для себя я провалился в сон и проснулся от того, что меня тормошил Севрюгин:
– Боря, Боря, проснись: нас обстреливают снайперы.
Мгновенно вскинувшись, я сел на постели, заменщик с встревоженным видом стоял передо мной, а в дверь заглядывал техник.
– Толя, что случилось? – отодвинув майора, спросил я у техника, чутко прислушиваясь к тишине за стенами салона.
– Товарищ майор, озверели духи, и что-то рановато сегодня, – я машинально бросил взгляд на часы: двадцать два тридцать. А Анатолий продолжил: – Человек пять лупят с горы трассерами по седьмой роте внизу, да и по нам. Вроде бы далеко, но пули на излете долетают.