Хлопок одной ладонью. Том 2
Шрифт:
И дождался своего.
Человек шесть-восемь, подгоняемых свойствами местности и выстрелами защитников дома, словно бы непроизвольно сгруппировались позади и вокруг выступа канализационного коллектора. С уровня земли, ежели ползешь, полуметровый бетонный массив кажется надежной защитой. Но это только при равно-уровневой позиции. Тактика же требует - «всегда занимай господствующие высоты».
Со своей высоты поручик видел атакующих во всей беззащитности. Плечи, спины, ноги. Только головы прикрывал импровизированный бруствер.
Ну и дал от души. На целых пятнадцать выстрелов, треть диска.
Ляхову, невзирая на привычку
Колосов обернулся со свирепой радостью на лице.
– Ну как, господин полковник?
Ляхов молча показал ему сжатый над плечом кулак.
Отошел за угол коридора, кое-как запалил папиросу.
«Так чего ты, дурак, хочешь? Интеллигент хренов! Чего тебя задело? Что пули поручика сделали всего лишь то, что сотворила бы мина из ротного миномета или метко брошенная противотанковая граната? А гаубичный снаряд в блиндаж? А бомбовый ковер по густонаселенному городу?
Он видел на кинохрониках у Шульгина, как немцы разносили в щебенку Сталинград, а американцы сжигали картонно-бамбуковый Токио. Не говоря уже о Хиросиме и Нагасаки.
А его вдруг до рвотного рефлекса взволновала очередь запрещенными Гаагской конвенцией разрывными пулями? Так конвенция когда принималась? В то время действительно «дум-дум» [16] в сравнении с нормальной винтовочной казалась немыслимым варварством. А когда иприт придумали, кто про те пули вспоминал?
Воистину, глуп человек.
Заскочил обратно в дымящуюся известковой пылью комнату. Приложился из своего ППД, в три приема и довольно результативно расстрелял диск.
16
Первый образец разрывных пуль, изобретенный англича-нами. Конец XIX - начало XX века.
– Бей, Колосов, бей, в мать, бога, семь грехов и десять заповедей! Мы еще прорвемся…
Хотя особой надежды уже не испытывал.
А в таком состоянии надежда роли почти и не играет. Стрелять, пока патроны есть - это да! Вцепиться в рукопашную - свободно!
Как бы иначе, спрошу я, могли быть возможны настоящие войны?
ГЛАВА 11
Плюнув на все, Фест чуть ли не в матерной форме объявил Шульгину, что немедленно отправляется на помощь Секонду, а научное железо пускай таскают бойцы резервного взвода. И пленными занимаются. Ему жизнь друга и брата дороже. А также тех солдат, которых вы под чужие пули сунули.
Шульгин даже и не нашелся, что ответить. Все-таки этот Вадим был человеком его времени. Касательно же возраста (в пересчете на мягкую пахоту, как при советской власти принято было статистику вести, или «на пятнадцатисильные тракторы» [17] , или «на условные банки») в сыновья он ему практически годился, да и взрослел от «папочки» в отдалении (Сашка был пятидесятого года рождения, Фест - семьдесят четвертого), и от его десяти пионерских лет и до капитанских погон жили они в абсолютно разных условиях.
17
Одно из великолепных изобретений советской партийной статистики. Начиная с 1932-го (год выпуска первых советско-американских тракторов «Универсал», они же «Фордзон», мощностью именно 15 л.с.) до самого конца соввласти в справочниках общий объем произведенных тракторов всегда пересчитывался на «15-сильные». То есть один «Кировец» - 40 тракторов «вообще». Про «банки» - консервные имеются в виду - тоже интересно. До сих пор никто достоверно не знает, трехсотграммовки в трехлитровые пересчитывали или наоборот.
Другого бы он осадил, с этим - замялся.
И Ляхов-первый рванул вниз по лестницам, сгоняя бойцов до места.
Хорошо, ехать недалеко. Жаль, автобус - не БТР и не танк, а там ведь настоящий бой идет, если прикрытие выдвинули, на ближних подступах расстрелять могут. Да с подходящими на помощь с другой стороны людьми Тарханова не затеять бы драку сдуру.
Зато гражданского населения на улицах практически нет. И поток автомобилей редеет на глазах. То же явление, на которое обратил внимание Секонд из окна своей позиции. Но задумываться о причинах было некогда.
На ходу еще раз дозвонился до двойника. Вадим отвечал срывающимся голосом, и отчетливо был слышен в трубке перестук выстрелов.
– Карта у меня в руках, - кричал Фест, - я твое место вижу! Сейчас высаживаюсь возле дома 7 и атакую их с тыла. Прорываюсь к вам, сразу увидите. У меня с тархановцами связи нет, предупреди, разграничительная линия по правому тротуару, от нас к центру. Все, мы приехали!..
Ударники-корниловцы, последние пару лет скучавшие без серьезных дел, которые заменяла утомительно-нудная для природных вояк строевая и специальная подготовка, рванули в атаку, как на красные позиции под Каховкой.
Двадцать четыре рейнджера, Фест - двадцать пятый. Но ему в рукопашную лезть незачем, и класс не тот, и задача другая. Полковники взводы в атаки не водят. За исключением крайних случаев.
Врагов - в два, а то и в три раза больше. Но у них все внимание и весь азарт - на объекте, из которого зло, но рассредоточенно отстреливаются защитники.
Картина и логика боя складывались так, что последний и решительный бросок неприятеля - через минуту, иначе теряется темп. Пули обороняющихся свои цели находят, и одиночные и групповые, а чем больше убитых и раненых падает вокруг, тем труднее решиться самому разделить их участь. Почему очень часто вовремя не начатые атаки и захлебываются.
Ляхов-Секонд и еще два штурмгвардейца, которые увидели высадку и отчаянный, словно у спринтера на «сотке», бросок ударников, дали залп «до пуговицы», то есть до круглой кнопки, в которую упирается подающая улитка дискового магазина, вытолкнув последний патрон. И скрылись из оконных проемов. Ничего нет глупее, чем получить шальную пулю от своих в последний миг боя.
Поэтому только пулеметчик подвальной амбразуры видел, как врезалась цепь одетых в незнакомую для него форму солдат в тылы наступающих. Ничего не зная о том, кто пришел на помощь, он, убрав палец со спуска, не мог сдержать яростного возбуждения при виде такого боя, Азартно матерился, комментируя каждый попадающий в поле зрения эпизод.