Хлыст
Шрифт:
«Я имел беседы с хлыстами» [1496] , — вспоминал Белый. Большее значение имело общение с сектоведами — профессионалами и любителями. Белый подчеркивал свое знакомство с материалами Бонч-Бруевича и Пругавина; но устная традиция играет в таких делах не меньшую роль, чем чтение. Среди собеседников Белого постоянно были люди, увлеченно изучавшие русские секты, — Мережковские, Бердяев, Мельников-младший, Валентинов. Интересовался Белый и последними новостями в этой области. 19 мая 1917 года Волошин писал из Коктебеля:
1496
А. Белый. Между двух революций. Москва: Художественная литература, 1990, 315.
Андрей Белый, который случайно был во время [февральского. — А. Э.] переворота в эсерской среде, рассказывал мне поразительные вещи об отношениях социалистов]-революционеров] с сектантами; большинство с[оциалистов]-р[еволюционеров] благодаря этому общению настроено мистически и религиозно [1497] .
Бердяев вспоминал, как предлагал Белому вместе сходить в сектантский трактир «Яма» как раз тогда, когда тот писал СГ. Белый, к удивлению Бердяева, отказался, полагаясь «лишь на художественную интуицию» [1498] . Но писатель наверняка не избежал личного знакомства с сектантами. Степун встречал Белого «на полулегальных собраниях толстовцев, штундистов, реформаторов православия и православных революционеров» [1499] . Зимой 1919–1920 Белый жил в квартире своей знакомой, которую Ходасевич характеризовал так: «бывшая хлыстовка и „распутинка“, а ныне нервная, капризная эфироманка, хотя — добрый человек» [1500] .
1497
Опубликовано в: К. Азадовский. Николай Клюев. Путь поэта. Ленинград: Советский писатель, 1990, 202.
1498
Бердяев. Самопознание — Собрание сочинений. Париж: YMCA-Press, 1989, 2, 230.
1499
Степун. Бывшее и несбывшееся, 215.
1500
В. Ходасевич. Три письма Андрея Белого — Современные записки, 1934, 40, 264.
Вернемся, однако, к сведениям, которыми мог располагать Белый в 1908. «С Тарусы и начался Серебряный голубь», — вспоминал он позже в разговоре с Цветаевой [1501] . Его собеседница провела детство на тарусской даче, Белый же никогда не бывал в Тарусе. О тамошних хлыстах ему рассказывал Сергей Соловьев, очень интересовавшийся тем, что он называл «национальным мифом». Местная хлыстовская община стала известна в 1893 году, когда ее лидеры были признаны виновными в «принадлежности к тайной секте, учение которой соединено с противонравственными, гнусными действиями» [1502] ; потом, после долгой борьбы, приговор был отменен в столице. Весь тарусский процесс шел под знаком, говоря словами эксперта, «специфической нервозности», которую порождали предполагаемые сексуальные особенности хлыстовских лидеров. В обвинительном заключении на хлыстовские эксперименты возлагалась даже ответственность за низкую рождаемость в Тарусе. Судя по тому, что приговор был отменен, обвинение не было доказательно. Но о самом суде в Тарусе рассказывали, конечно, годами.
1501
М. Цветаева. Избранная проза в 2 томах. New York: Russica, 1979, 2, 98. Л. К. Долгополов, не упоминая процесса тарусских хлыстов, считал Тарусу историческим прототипом Целебеева; см.: Л. К. Долгополов. Творческая история и историко-литературное значение романа А. Белого «Петербург» — в кн. А. Белый. Петербург. Москва: Наука, 1981, 540.
1502
Дело слушалось 24–27 февраля 1895 в Калуге по ст. 203 Уложения о наказаниях; на стороне обвинения выступал эксперт П. Добромыслов, написавший об этом деле, и вообще о тарусских хлыстах, содержательную статью: П. Добромыслов. Несколько слов о современной хлыстовщине (по поводу тарусского дела о хлыстах) — Миссионерский сборник, Москва, 1895, 149–157; 221–237; 293–314.
Один из подсудимых, говорили на суде, 60-летний крестьянин К. Н. Г., прогнал свою жену и стал открыто жить «с девками-полюбовницами». Одну такую девушку он воспитывал в своем доме с 12 лет, лишил невинности в 17 и выгнал, когда она забеременела. До этого он унижал и мучил ее, — например, на ее глазах грешил с новой партнершей. Когда его упрекали за такое распутство, К. Н. Г. отвечал: «я учитель, я заслужу себе прощение, не то что вы» [1503] . 69-летний И. К. Н-в, стекольщик, играл в общине другую роль; тарусские хлысты звали его «белым голубем». Он начитан в «книгах мистического содержания»; «говорит он с редкой увлекательностью»; «большой знаток церковного устава»; «часто посещает храм Божий», — говорили на суде об этом обвиняемом (ср. о Кудеярове: «был же весьма начитан в Писании», и церковь тоже посещал аккуратно). Вставляя стекла, Н-в ходил из деревни в деревни, осуществлял связь между общинами и предоставлял их лидерам сведения о жизни их членов, которыми те пользовались при пророчествах. В свои немолодые годы И. К. Н-в предавался сексуальному разврату, инструментом которого было, говорили на суде, хлыстовское вероучение.
1503
Там же, 233.
Н-в избрал своей специальностью пропаганду хлыстовщины среди крестьянских девушек […] Первая мысль, которая внушалась им своим жертвам — это что брак законный есть блуд и должен быть заменен свободой ложа. Он первый пользовался плодами своего учения и потом уже пускал несчастных жертв своего сластолюбия по скользкой дорожке разврата [1504] .
Эксперт, приглашенный обвинением, не отказывал хлыстам и в некоторых симпатичных качествах. «Всякого посетителя поражают в доме хлыста особенная чистота и хозяйственная домовитость, так редко встречаемые в обыкновенных избах наших крестьян». Хлысты — успешные миссионеры: «достаточно заразиться хлыстовским лжеучением одному семейству, и хлыстовщина в данной местности надолго свивает себе прочное гнездо» [1505] . У них есть для этого специальные приемы: они действуют через женщин, которые являются наилучшими агитаторами. Для вербовки хлысты, конечно, «избирают преимущественно молодых и красивых». Распространяясь в простом народе, хлыстовское учение содержит представление только об одном лице Троицы, с которым сливаются остальные два (сектантский герой СГ верит в «единую сущность», 56).
1504
Там же, 313–315.
1505
Там же, 296, 488.
Кажется вероятным, что «белый голубь» И. К. Н-в, стекольщик, является одним из прототипов «серебряного голубя» Кудеярова, столяра. Сергей Соловьев во время тарусского процесса был ребенком и мог знать о нем по позднейшим слухам; но скорее всего, Соловьев или Белый разыскали опубликованные материалы о процессе. Тарусские хлысты, однако, не были увлечены политикой, что так важно для Белого; из материалов процесса ничего об их, как сказано в СГ, «сицилизме» не известно.
История тарусских хлыстов могла быть совмещена с историей политической пропаганды среди сектантов, которую Белому, вероятно, рассказывал Николай Вольский (Валентинов). Марксист и социал-демократ, Валентинов в конце 1900-х годов был партийным литератором, стоявшим на умеренных позициях и вскоре занявшим влиятельный пост в Русском слове. С Белым они близко общались до конца 1908 года. После революции Валентинов сотрудничал с новым режимом, писал речи для Дзержинского, а потом эмигрировал. Благодаря этому мы знаем его воспоминания.
Он родился в 1879 году в Моршанске под Тамбовом; отец его был местным предводителем дворянства. Брат другого известного революционера, Г. В. Плеханова, был в этом городке полицейским исправником [1506] . Моршанск был известен местной скопческой общиной, открытой в 1869 году, и громким судебным процессом над этими сектантами. Легко предположить, что для Моршанска, как и для Тарусы, подобные события имели значение, и воспоминания о них продолжали жить десятилетиями [1507] . Потом Вольский учился в Киеве и занимался подпольной пропагандой среди рабочих и сектантов.
1506
Н. Валентинов Встречи с Лениным. Нью-Йорк: изд-во им. Чехова, 1953, 245.
1507
Когда Плеханов в 1917 говорил Валентинову о Керенском: «он не лицо мужеского пола, а скорее женского пола. Его речь достойна какой-нибудь Сары Бернар из Царевококшайска», то за этим стояли их общие моршанские воспоминания; см.: Н. Валентинов. Наследники Ленина. Редактор-составитель Ю. Г. Фельштинский. Москва: Терра, 1991, 187.
В начале девятисотых годов в Киевской губернии и во всем юго-западном крае было много сектантов. О некоторых из них говорили, что они признают только Божью власть, симпатизируют социалистическим теориям, хотят жить братствами […] Это была не молодежь, а люди на 15–20 лет старше […] меня. В церковь они не ходили, ее порядки сурово критиковали, превосходно знали Библию, Евангелие и были очень религиозны. Ругательных слов […] от них нельзя было услышать, водку не пили, табак не курили […] Язык их, как и все их суждения, был достаточно коряв и смутен [1508] .
1508
Валентинов. Встречи с Лениным, 216–218.
В 1901 году Валентинова познакомили с лидером одной из сектантских общин Семеном Петровичем. Их контакт продолжался около 2-х лет, до очередного ареста Валентинова в 1903. Как и лидер голубей в СГ Семен Петрович был столяром; в частности, он искусно выполнял заказы для конспиративных нужд, как, например, «буфет с секретными отделениями для хранения нелегальной литературы». В СГ столяр-сектант «заказы имел не только из Лихова — из Москвы», и к нему ходил за мебелью «всякий люд […]: цыганы, сицилисты, городские рабочие, Божьи люди» (54).