Хмарь
Шрифт:
– Поехал?
– Ага! Спасибо за попить! Дела, дела, Арсенич! Поеду дальше! Не знаешь, кстати кто-нибудь холодильники чинит в округе?
Игнатьев пожал плечами.
– Вот и я не знаю! А в такую жару в магазине без холодильника одни убытки.
Проводив Толстопуза, Игнатьев тщательно заперев калитку, спустился в цокольный этаж. Там, в небольшой нише за газовым котлом у него был припрятан оружейный сейф. Отперев его, Игнатьев любовно вытащил шестизарядный помповик ИЖ 81. Передернул затвор, щелкнул курком. Поставив ружье к стене, вытащил промасленную коробку с патронами. Прочитав название, поставил ее обратно и вытащил другую. Картечь! То что доктор прописал. Такими
После обеда внезапно пропал свет. В бытность прораба Игнатьев в совершенстве овладел профессией электрика. Вооружившись вольтметром, он замерил напряжение на входной цепи. Вольтметр показал ноль. Плохо! Нужно было тащиться к центральному поселковому трансформатору. Вздохнув, Игнатьев крикнул жене что бы затворила за ним калитку он потащился с вольтметром к правлению, именно рядом с ним и располагался трансформатор. Может и к участковому загляну, подумал Игнатьев. Старлей хоть и балбес, но расспросить про маньяка у него стоило. Не дело, когда у тебя детей полон дом, а власти тебе замалчивают про такое!
Практически дойдя до правления Игнатьев встал, как вкопанный. Один за другим раздались пистолетный выстрелы. Черт! Он закрутил головой. Похоже стреляли со стороны Ленина, там, где старые гаражи. Но, кто стрелял? У участкового с роду пистолета не было, Толик тоже вроде оружием не увлекался, лишь таскал с собой в барсетке баллончик паралитического газа, да в багажнике хранил старый, незаряженный дробовик. Может те опера, про которых рассказывал Толстопуз? Неужели нашли маньяка? Круто развернувшись, Игнатьев, позабыв про электричество, быстро зашагал в строну Ленина.
Спустя несколько минут, он был на месте. Небольшая толпа зевак уже собралась напротив дома местного алкаша Иванова, там де стояла и черная «Волга» о которой рассказывал ему Толик. Подойдя к машине, Игнатьев заглянул внутрь. Никого. Кивнув знакомым в толпе, он подошел к высокому мужику в адидасовских штанах и с накаченным торсом атлета. Сквозь темный загар, на груди и руках проступала синева тюремных татуировок.
– Здорово Ром! Чего тут творится? Чего за выстрелы?
Загорелый атлет, сверкнув золотыми фиксами, крепко пожал протянутую ладонь.
– Здоров Паш! Да бог его разберет. Мусора к Иванову вроде зашли, как говорят побазарить за его исчезновение, а вот потом кто-то навел кипишь там внутри и шмалять начали! А чего да как там, пока непонятки полные.
Игнатьев заметил, как со стороны магазина практически бежит парнишка в форменной рубашке сержанта.
– О глянь, еще один ментон на кипишь бежит.
Молодой сержант, промчавшись сквозь собравшуюся толпу, побежал к Ивановскому дому.
То что было дальше Игнатьев помнит как страшный сон. Сначала из кустов выползло нечто, сильно смахивающее на исчадие ада, кинувшись на растерявшегося мента, чудище вмиг разделалось с ним при помощи острых рогов и копыт. Толпа в ужасе отхлынула от участка, но тут из-за припаркованной «Волги» выползло второе чудовище и с ходу размозжили кому-то голову, кому он вспомнить не мог, но точно помнил, как тело несчастного от мощного удара с грохотом впечаталось в водительскую дверь «Волги». После этого толпа в ужасе понеслась прочь.
Забежав на участок Игнатьев не своим голосом рявкнул домочадцам, что бы немедленно накались в доме, а сам кинулся затворять стальные ставни на окнах. Примерно через пол часа, со стороны Ивановского дома послышались крики и еще несколько выстрелов. Идти к трансформатору, дабы поглядеть, что там со светом Игнатьев не решился.
Когда свечерело, быстро поужинали при тусклом свете керосиновой лампы. Не дав супруге помыть грязную посуду, загнал всех на второй этаж, уложил тещу с супругой, велел детям сидеть тихо, а сам достав ружье из под кровати, спустился в подвал за патронами. Не похожи были эти уроды на маньяков. Один был как огромная обезьяна, а второй был и вовсе чудовищем! Вылитый скелет с рогами. Игнатьев дрожащими пальцами провел по вороненному дулу ружья. Не может такого существовать в природе! Нет, может конечно, в Африках там всяких или джунглях! Там полно всяких страхолюдин, даже рыба может палец оттяпать на рыбалке, но тут! Практически Москва! Сто километров всего! Тут никаких монстров быть не может! Может и вправду маньяк? Кто их психов разберет.
Рассовав по карманам спортивной куртки патроны, Павел Арсеньевич, осмотрительно перекрыв заглушку дымохода в сауне, поднялся наверх. Домашние четко выполняли его указание, тихо сидели по спальням как мыши. Поставив на стол керосиновую лампу с которой он теперь не расставался, Игнатьев выудил из кухонного шкафа початую бутылку коньяку, добро плеснул его в стакан и одним глотком выпил, не став закусывать.
Что за несправедливость? С утра жизнь казалась ему вполне размеренной, налаженной и никаких изменений в ней он в ближайшее время не предвидел. Хлоп! И к вечеру он словно загнанная крыса сидит впотьмах в своем собственном доме, прячась не пойми от кого.
Плеснув еще коньяка, он все же добрел до холодильника, выудил из него пару персиков и спешно прикрыл дверцу, дабы подольше сохранить в нем прохладу. Что с электричеством и когда его дадут было не понятно, а без холодильника и морозилки будет тяжко. Продукты через сутки начнут портиться, а кормить детей крупой да макаронами тоже не дело. Осушив второй стакан, Игнатьев откусил половину сочного персика и закурил. Пойти что ли тоже поспать? Кого он собрался караулить? Если кто-то начнет ломиться, он обязательно услышит.
Докурив, Игнатьев пошел в комнату тещи на первом этаже и не раздеваясь улегся на заправленную кровать. Ружье он положил подле кровати, лампу и зажигалку поставил на прикроватную тумбочку.
В доме царила полнейшая тишина, нарушаемая лишь едва слышимыми похрапывал отца наверху. Игнатьев прикрыл веки. Стальные ставни, стальная дверь, стены из кирпича. В таком доме можно пережить даже осаду ОМОНА. Поразмышляв на эту тему еще несколько минут, он стал погружаться в сон. Бесшумно и быстро в дом прокрасться не получится, поэтому смысла караулить всю ночь он не видел. Тем более, что беспредел у дома Иванова случился посреди бела дня.
Первая ночь прошла спокойно. Жена с утра поведала ему, что сквозь ставни ночью было видно зарево пожара и под утра слышались далекие крики. Что кричали и с какой стороны она сказать не смогла.
– Выстрелов не слышала? – жена отрицательно замотала головой. – Ну и ладненько.
Игнатьев поставил ружье около окна, строго настрого велел детям сидеть на втором этаже и без приглашения вниз не спускаться.
– Так и будем сидеть взаперти Паш? Что делать то?
Игнатьев тяжело вздохнул. Идти на улицу не хотелось, но во первых нужно было все таки дойти до трансформатора, за ночь морозилка потекла, а погреба, что бы сохранить замороженное мясо и рыбу в доме не было. А во вторых у него теперь было ружье.