Хмель и Клондайк
Шрифт:
– Не переедешь ко мне? – спросил я, шагая через двор.
– Приглашаешь?
– Давно.
– Нет, не перееду.
Я на своем настаивать не стал, только пожал плечами.
– А если баню растоплю, на ночь останешься?
– На ночь? На ночь останусь.
Ирина поцеловала меня в щеку и поспешила к госпиталю; я постоял у ограды, пока она не скрылась в дверях, потом накинул на голову капюшон куртки и зашагал к бару напрямик через заброшенный район. С утра на улице было на редкость морозно, делать крюк до Красного проспекта не хотелось.
В сумерках полуразрушенные двухэтажные дома с пустыми провалами окон и обвалившимися крышами смотрелись еще тревожней, чем при свете дня, поэтому шагал я быстро и на подходе к бару немного даже запыхался. Но согрелся, этого не отнять.
Поднялся на присыпанное снегом крыльцо, отпер дверь и только распахнул ее, как за спиной послышался легкий скрип снега. Обернулся глянуть на раннего посетителя – и ничего. Совсем ничего, только искры из глаз и тьма.
Приложили меня знатно, давно так не попадался…
Любой владелец или работник бара рано или поздно подвергается нападению на рабочем месте, вне зависимости от респектабельности питейного заведения и количества охранников. Теория вероятности – штука безжалостная. Но никто не грабит бар сразу после открытия. В этом нет никакого смысла! Даже конченому наркоману неинтересна пустая касса, если нападают с самого утра – это личное. Так подумал я, когда очнулся.
Потом сообразил, что валяюсь на полу подвала, а грабители и не подумали убраться восвояси. До меня доносились непонятный стук и скрежет, будто они устроили в пивоварне форменный обыск. Так, может, это пожаловала Дружина?
Я с трудом разлепил глаза и осторожно перевалился на бок. По стенам подвала метались отблески электрического фонаря, в их свете две массивные фигуры простукивали фомками стены. На официальный обыск мероприятие нисколько не походило. Что за черт?!
Неожиданно луч фонаря скакнул ко мне и ослепил глаза. Державший его человек резко дернул свободной рукой, блеснул золотом перстень, и сразу – раз! – вновь наступила темнота.
Второй раз очнулся в полной тишине. Звенело в ушах, и только.
Я поднялся на четвереньки и тихонько зашипел от боли. Когда немного пришел в себя, не без труда поднялся на ноги и щелкнул выключателем, зажигая подвешенный под потолком чародейский шар.
От тусклого света заслезились глаза, я несколько раз моргнул, потом огляделся по сторонам и охнул. Кругом царил полнейший разгром: железный ящик для денег был вскрыт, всю мебель сдвинули со своих мест; хуже того – налетчики повалили закрывавший вход в потайную комнату стеллаж, и тот валялся на полу, выбитый из креплений.
Обмирая от дурного предчувствия, я заглянул в лабораторию и не сдержался от ругательства: коробка с медикаментами исчезла! Более того – штампы для монет исчезли тоже!
На банку с неприглядным порошком грабители не обратили никакого внимания, но особого облегчения это не принесло. Мне сделалось дурно, как если бы вновь получил по голове.
– Дядя Слава! – вдруг послышалось откуда-то сверху.
Я в один миг собрался, поднатужился и вернул стеллаж на место. Поспешил к входной двери, намереваясь запереть подвал изнутри, но не успел. Иван Грачев уже спустился вниз и охнул:
– Что за дела?!
– Ерунда, – поморщился я, опускаясь на стул. – Ограбили нас, только и всего. Но все живы и здоровы, а это главное.
– Ни фига подобного! – не согласился с этим утверждением помощник. Он подошел к железному ящику, где хранились оборотные деньги, и выругался: – Да здесь две сотни было!
– Переживем! – Я оттянул рукав куртки посмотреть, сколько времени, но часов на запястье больше не было. Тогда охлопал карманы и обнаружил, что помимо них пропали бумажник и коробок с пилюлями.
– Твари! – выругался я в сердцах. Мало того что запас таблеток был в общей коробке, еще и сегодняшнюю дозу унесли!
– Надо Гамлета звать, – решил Иван. – Он разберется.
– Не надо никого звать, – распорядился я. – Грабителей не найдут, только людей насмешим.
– Этого так оставлять нельзя, – нахмурился Грачев. – Либо вы поговорите с Гамлетом, либо я.
Помощник был настроен серьезно, и как ни хотелось мне избежать скандала, пришлось сдаться.
– Хорошо! Поговорю. Позже.
– Упустим время.
– Мы его уже упустили, – пробурчал я и отправился на выход. – Никому ни слова, понял?
– Как скажете, – нехотя согласился Грачев.
Я поднялся на второй этаж, отпер дверь, снял куртку и без сил повалился на кровать. Отдышался, выщелкнул из блистера пару таблеток банального «цитрамона» и запил их водой, но легче не стало.
Голова просто раскалывалась, но еще сильнее жгла злость и желание отыскать налетчиков, поставить к стенке и расстрелять. Желательно – из крупнокалиберного пулемета. Это от осознания собственного бессилия.
Осознания собственного бессилия – и страха.
Мне было страшно. Грабители унесли таблетки Бородулина, а тот однозначно и недвусмысленно дал понять в самом начале нашего сотрудничества, что его медикаменты не должны всплыть в Форте ни при каких обстоятельствах. К тому же следующую партию он поставит только через две недели, а Платонов столько ждать не станет, и у него неминуемо возникнут неприятные вопросы.
Но и черт с ним, выкручусь. В этой схеме я незаменим. А вот с серебром все держалось исключительно на штампах. Без них Платону просто нет смысла продолжать наше сотрудничество. Больше того – у него вполне может появиться желание избавиться от меня раз и навсегда. Если кто-то из грабителей сложит наличие в одном месте штампов для монет, пресса и химических реагентов – мне не поздоровится. Не сдадут серьезным игрокам, так начнут крутить жилы самостоятельно. А уж если возникнет подозрение, откуда именно я получаю серебро…