Хмель-злодей
Шрифт:
— Непременно, Эсти.
Эстер прекрасно знала, что эта девушка и её старший сын встречаются тайно, и ей, как матери, это было совсем небезразлично. Она, конечно, не была против красивой и обеспеченной девушки, которую выбрал её сын, но хотела, чтобы всё было в согласии с древними, никем не нарушаемыми традициями.
Неслышно вошёл дворецкий, служивший в этом еврейском доме уже много лет:
— Рабби Михель к господину Элиэзеру.
— Проведи в кабинет. И встречай остальных, сегодня миньян. [4]
4
МИНЬЯН — Слово миньян означает просто «число». Но поскольку многие молитвы нельзя читать в составе менее десяти взрослых евреев, то под миньяном часто понимают именно «десять молящихся». Общее определение: миньян — это группа молящихся вместе взрослых евреев числом не менее десяти.
Считается, что Всевышний никогда не отвергает молитвы, читаемые в миньяне. Когда молится миньян евреев, на Небе принимают их молитву из-за заслуг лучших из тех, кто входит в состав молящихся. Но когда еврей молится в одиночестве, то, прежде чем принять его молитву, рассматриваются его личные дела: теперь он как бы предстоит перед Небесными Воротами молитвы в одиночестве, и судится без защиты остальных праведников. Если его праведных дел хватит, чтобы молитва была услышана, все хорошо. А если не хватит?
Сила миньяна столь высока, что даже недостойные дела некоторых входящих в его состав людей не могут помешать принятию общей молитвы.
Рав Реувен Пятигорский.
Слуга кивнул головой. Он прекрасно знал, что такое миньян, хотя и не имел отношения к еврейству, он уже многое знал о еврейской жизни.
Сегодня вечером, когда заходит суббота (шабат), глава большой семьи Моше бен Элиэзер решил собрать у себя миньян для всеобщей молитвы. Десять самых известных и уважаемых людей из нескольких городов, которые должны были составить миньян, после совместной молитвы хотели посоветоваться по поводу грозных событиях, надвигающихся на еврейские общины Малороссии.
— Подай форшмак и штрудель да напиток медовый, — приказала Эстер Лесе.
Войдя на минуту к мужчинам, она поздоровалась, перебросилась несколькими фразами, получила комплимент за прекрасные блюда, и за то, что она великолепно выглядит. Она знала, что это неправда, что живот её уже стал заметным, и что она сегодня очень устала.
Пятый ребёнок, которым она беременна, — это не шутка, хотя все её знакомые женщины многодетны. Такова уж традиция — детей в семье должно быть много.
За длинным овальным столом, расположенным посредине большого кабинета хозяина дома, устраивались духовные лидеры еврейских общин Южно-русских земель. Они были признанными авторитетами и знатоками в религиозных и мирских делах, мудрецами, постигшими в совершенстве Святое писание, и умеющими толковать его.
Пока собирался миньян, гости вели неторопливую беседу. Они старались не затрагивать основное, волнующее, животрепещущее, что привело их сюда, дожидаясь окончания всеобщей молитвы. Угощения на столе, приготовленные в соответствии с кашрутом [5] тёплыми руками Эстер, манили своим изысканным и вкусным видом, но никто не притрагивался к ним.
Наконец, вошёл последний из приглашённых, и хозяин дома — Моше бен Элиэзер поднялся. В руках он держал молитвенник. Сегодня он исполнял роль кантора, остальные тоже держали в руках молитвенники.
5
Кашрут — система ритуальных правил, определяющих соответствие чего-либо требованиям Галахи, еврейского Закона. В основе законов кашрута лежат заповеди Торы, а также дополнительные правила, установленные еврейскими религиозными авторитетами, главным образом в Мишне и Гемаре, вместе образующими Талмуд (Устная Тора).
Обычно термин «кашрут» используют применительно к своду религиозных предписаний, связанных с пищей, однако его применяют и в других аспектах традиционной жизни — от юридических (например, правомочность свидетелей в судебных разбирательствах, которые могут окончиться наказанием) до бытовых (выбор ткани) и ритуальных (тфилин, цицит).
На минуту установилась тишина, присутствующие сосредоточились, словно подпитываясь небесной Божественной энергией, прежде чем обратиться к Всевышнему. Вдруг тишину прорезал тонкий и высокий голос кантора, распевным речитативом начавшего вечернюю молитву.
«…и читайте её утром, когда встаёте и читайте её вечером, когда ложитесь…».
Нестройный хор мужских голосов сначала несмело, а потом всё твёрже вторил ведущему. Он становился чётче и слаженнее и, казалось, что стены дома вибрируют от согласованной мощи мужских басов. Высокая энергия совместной молитвы заполнила пространство комнаты и, вырвавшись наружу, понеслась над Землёй.
«Господь Праведный, Великий и Всемогущий, помилуй и прости нас, ибо греховны мы, и поступи с нами по разумению своему, как мы того заслужили…».
После заключительного «Амен!» мужчины ещё немного постояли в тишине, не в силах сразу выйти из особого состояния, навеянного молитвой. Потом, получив благословение на еду и закончив омовение рук перед нею, засуетились, рассаживаясь и прицеливаясь к аппетитным блюдам. Наполнились вином бокалы, и выпили мужчины, привычно произнеся тост:
— Лехаим! — За жизнь!
Некоторое время за столом царило молчание, прерываемое лишь звяканьем приборов о тарелки и лёгким чавканьем.
Моше бен Элиэзер, по праву хозяина дома, постучал вилкой о бокал, прося внимания.
— Друзья, братья мои! Недобрые вести привели нас сегодня на это собрание. Тревожные сообщения стекаются к нам со всех сторон. Опять, как в прошлые годы, поднимается буча казацкая. И во главе казаков человек-демон, иезуит, не знающий жалости и пощады. К нашему несчастью, этот человек — воин, опытный и испытанный, наделённый острым, хитрым умом, пользующийся связями с королём и имеющий авторитет у холопов. Неотвратимая беда нависла над нашими общинами, над нашими городами и селеньями. В опасности наши семьи.
— Мне кажется, дорогой брат, — взял слово рабби Аарон из Тульчина, наставник местной ешивы, — ты сгущаешь краски. Мы находимся под защитой регулярных войск польской Короны. Многие наши города имеют неприступные крепости, да и наши мужчины способны сражаться и защитить свои семьи.
— В твоём городе есть крепость, — перебил его рабби Ашер из Полонного, — а что нам делать, когда поднимутся десятки тысяч озлоблённых холопов.
— Обождите, друзья, не надо так горячиться, — примирительно вставил рабби Иехиель Михель из Немирова. — В прошлые годы казаки тоже восставали, но паны всегда подавляли эти мятежи и наказывали смутьянов. Хотя, правда в том, что любое восстание, мы уже знаем из опыта, это — смерть наших братьев, которые не смогут скрыться, разорение и несчастье.
— Встанем же под защиту Господа нашего, которому служим всю жизнь, с молитвой и просьбой о милости, — закончил разговор гаон, рабби Иегуда Лев бен Бецалель.
Уже за полночь разошлись мужчины по своим спальням, заботливо приготовленным Эстер для приезжих. Тревожное предчувствие долго не давало им уснуть.
Завтра утром они разъедутся по своим городам и местечкам. Что принесёт им завтрашний день?
Не знали, не ведали своей судьбы: почти все они погибнут мученической смертью во славу Господа Бога своего.
Давид явился поздно ночью, когда все уже давно спали. Неслышной тенью, мягко ступая, пробрался он в гостиную и оттуда скользнул в свою комнату. Раздевшись, сделал несколько движений, любуясь своим отражением в зеркале. Гибкое, мускулистое тело, подсвеченное колеблющимся пламенем свечей, послушно изогнулось, и вдруг юноша сделал резкий выпад. Танцующие руки с неуловимой быстротой разорвали воздух, ломая кости невидимого противника. Этим смертельным приёмам его научил ровесник из каравана восточного торговца, остановившегося в их гостеприимном Немирове.