Хо Ши Мин
Шрифт:
Среди возгласов одобрения неожиданно послышался голос Жана Лонге:
— Я же выступал в защиту туземцев.
— В начале своего выступления я, кажется, просил установить диктатуру молчания, — отпарировал Нгуен, вызвав веселое оживление в зале. — Партия должна вести социалистическую пропаганду во всех колониях. Я думаю, что вступление в III Интернационал будет означать конкретное обещание партии в дальнейшем правильно оценивать важность колониального вопроса.
Вечером 29 декабря в работе съезда наступил решающий момент. На голосование было поставлено четыре резолюции. Главными из них были две: одна — за присоединение к III Интернационалу, внесенная Кашеном, другая —
Оглашение результатов голосования встретили пением «Интернационала». «Да здравствует Жорес!» — кричали правые. «Да здравствуют Жорес и Ленин!» — отвечали им левые. Правые и «реконструкторы», отказавшись подчиниться решению большинства, покинули съезд. Оставшиеся приняли решение о создании Коммунистической партии Франции — французской секции Коммунистического Интернационала. Председательствующий торжественно провозгласил:
— Съезд Французской коммунистической партии объявляется открытым!
Было 2 часа 30 минут ночи 30 декабря 1920 года. Эти минуты стали историческими не только для рабочего движения Франции. Они возвестили о рождении первого вьетнамского коммуниста, о появлении в рядах вьетнамского национально-освободительного движения человека, вставшего под знамена ленинизма.
Начав свою революционную деятельность как пламенный патриот, жаждущий освобождения родины от ига чужеземных поработителей, Нгуен Ай Куок настойчиво пробивал дорогу к ленинскому учению, к идеям социализма и коммунизма. Как и многие другие передовые представители освободительного движения во Вьетнаме, в других странах Востока, он пришел к марксизму-ленинизму через активную революционную деятельность под национально-демократическим знаменем, под лозунгами борьбы против колониализма и империализма. Позднее, через много лет, он скажет: «Сначала именно мой патриотизм, а отнюдь не коммунизм привел меня к Ленину, к Коммунистическому Интернационалу. Лишь постепенно, в ходе борьбы я пришел к пониманию того, что только социализм, только коммунизм могут освободить от рабства и угнетенные народы, и трудящихся всего мира. Я понял, как неразрывно связаны между собой патриотизм и пролетарский интернационализм».
Тот, кто действительно любит свою родину, считает себя частичкой своего народа, кто готов отдать все силы борьбе за его национальное и социальное освобождение, тот неизбежно должен будет стать на позиции марксизма-ленинизма. Именно коммунисты, и это ежечасно доказывает история, являются самыми последовательными и стойкими защитниками национальных интересов и чаяний своих народов, беззаветными борцами за подлинную независимость, свободу и процветание своих стран.
КОММУНИСТ
Первой великой заслугой Хо Ши Мина было то, что он связал революционное движение во Вьетнаме с международным рабочим движением, повел вьетнамский народ по тому пути, по которому прошел он сам, — от патриотизма к марксизму-ленинизму.
«Секретно. Министру по делам колоний Франции господину Альберу Сарро от главного инспектора индокитайских войск во Франции. Докладываю: вчера вечером я имел беседу с Фан Тю Чинем. После этой беседы хотел бы доложить Вам об исключительно бедственном положении Фан Тю Чиня. Он очень болен, живет в нужде и хочет вернуться
Настроения этого аннамита, думаю, Вам известны. Я бы только хотел добавить, что он не принадлежит к числу тех, кто доставляет беспокойство нашей власти. Фан Тю Чинь — националист. Он, правда, лелеет надежду увидеть свою родину когда-нибудь независимой, но вместе с тем верит в необходимость сохранения нашего протектората в Аннаме.
Все это говорит о том, что проповедуемые Фан Тю Чинем идеи, профильтрованные за 10 лет его пребывания во Франции, весьма далеки от идей Нгуен Ай Куока, которые он не одобряет. Осуждает он также и его методы деятельности.
Убежденный, что сейчас самая лучшая политика — удовлетворить просьбу Фан Тю Чиня, я хотел бы просить Ваше превосходительство разрешить этому господину вернуться на родину и дать указание Индокитайскому банку оплатить его проезд».
Блюстители колониальных порядков в Индокитае уже не боялись Фан Тю Чиня. Его былой патриотизм, задавленный прессом франкофильских настроений, в конце концов выродился в примитивный коллаборационизм. Перед отъездом на родину 3 февраля 1925 года он выступил с речью в парижском Зале научных обществ, где довольно недвусмысленно выразил свое новое политическое кредо:
— Чтобы существовать и развивать азиатские земли, нам всенепременно нужна материальная сила, и в этом нам может помочь только Франция, и никто другой. Точно так же и Франция, ежели она желает сохранить свое могущество на Дальнем Востоке, должна быть заинтересована в сотрудничестве с нашим Вьетнамом. Будут обе стороны сотрудничать друг с другом — тогда можно будет добиться всего, при разладе же ничего не удастся достичь…
Этой речью он подписал себе смертный приговор как лидеру патриотического движения. Молодые патриоты, которые первыми узрели падение кумира с пьедестала, высмеивали выдвинутые Чинем идеи как «сотрудничество всадника с лошадью».
Чем меньше оставалось приверженцев у Фан Тю Чиня, тем больше беспокоила и тревожила колонизаторов вызывающе смелая деятельность нового лидера вьетнамских патриотов Нгуен Ай Куока. Вместе с другими активистами молодой коммунист собирает в рабочих кварталах Парижа деньги, медикаменты, одежду в фонд помощи голодающим трудящимся России. Он старается не пропускать ни одного рабочего митинга, которые проводятся партией, чтобы потребовать от французского правительства прекращения экономической блокады Советской России и ее дипломатического признания. Его можно часто увидеть в числе ораторов в «клюб фобур» — дискуссионных политических клубах. До поздней ночи горит тусклый свет в его окошке в тупике Компуан: приходится много писать для партийных газет по колониальному вопросу. Воскресные дни Нгуен все чаще проводит в Национальной библиотеке на улице Ришелье, куда Вайян-Кутюрье, пользуясь мандатом депутата парламента, достал ему постоянный пропуск. Частым гостем стал Нгуен на улице Лафайет в Центральном Комитете ФКП. Его назначили в созданную при ЦК комиссию по делам колоний, где он возглавил индокитайский отдел.
Начиная с 1880 года у парижских трудящихся стало традицией в последнюю декаду мая приходить на кладбище Пер-Лашез, чтобы возложить цветы к Стене коммунаров. Вместе со всеми сюда не раз приходил и Нгуен. С волнением слушал он речи ораторов, призывавших свято хранить память о коммунарах, следовать их заветам. Его кулаки сжимались от гнева, когда он проходил мимо находящейся здесь же, в нескольких сотнях метров от Стены коммунаров, могилы палача Коммуны карлика Тьера, которому благодарные буржуа в знак признательности за его «заслуги» воздвигли помпезный надгробный памятник.