Хо Ши Мин
Шрифт:
Почти целые сутки работал Хо Ши Мин над тезисами декларации в маленькой, плохо освещенной комнатке дома на улице Хангнганг. Жильцы дома и соседи спрашивали друг друга, чем занимается здесь этот старик с блестящими глазами, в застиранной рубахе цвета кунау, который то стучит на портативной машинке, то молча курит одну сигарету за другой. И никто из них не догадывался, что присутствует при исторических минутах.
Когда проект декларации был закончен, Хо Ши Мин пригласил членов Постоянного бюро ЦК, чтобы узнать их мнение. На лице его, все еще бледном после перенесенной тяжелой болезни, сияла неизбывная
Подготовленная Хо Ши Мином и одобренная Постоянным бюро ЦК КПИК Декларация независимости выражала волю миллионов вьетнамских граждан и патриотов, воплотила результаты 80 лет борьбы вьетнамского народа за национальное освобождение, итоги Августовской революции, принесшей вьетнамскому народу свободу, независимость и единство родины. «Декларация независимости, — считают вьетнамские историки, — впитала в себя все ценное из произведений Хо Ши Мина, документов партии и различных манифестов национальных героев и видных революционеров. Декларация независимости — это самая славная страница в истории беззаветной, несгибаемой борьбы вьетнамской нации».
В эти торжественные минуты кому-то неожиданно пришла в голову совершенно прозаическая мысль, что Хо Ши Мину не в чем появиться завтра на трибуне перед народом. Начались спешные поиски приличествующего случаю костюма европейского покроя. Наконец по настоянию Хо Ши Мина остановили выбор на легком полотняном костюме полувоенного образца защитного цвета, к какому он привык еще в бытность в Кантоне. С этого дни все 24 года, которые Хо Ши Мин был президентом страны, на праздничных торжествах и на встречах с высокими иностранными гостями, в поездках по ДРВ и в зарубежные страны его почти всегда видели именно в таком скромном одеянии.
2 сентября Ханой оделся в красный цвет — цвет революции. Море флагов, транспарантов, красочных бумажных фонариков, благоухающих цветов затопило его улицы. Повсюду лозунги на вьетнамском и французском языках: «Вьетнам — вьетнамцам!», «Долой французский колониализм!», «Независимость или смерть!», «Поддерживаем Временное правительство!», «Поддерживаем Президента Хо Ши Мина!», «Добро пожаловать, миссия союзников!»
Улицы патрулировались бойцами отрядов самообороны, вооруженными пиками и саблями и даже бронзовыми алебардами и старинными мечами, извлеченными из алтарей буддийских храмов. Город заполнили тысячи крестьян из прилегающих к Ханою деревень. Среди них выделялись красивыми национальными нарядами крестьянские девушки: широкие пояса цвета фиалок стягивали их платья «тытхан», похожие на древнеримские туники, волосы убраны в желтые тюрбаны. У многих людей в руках букеты ярких фузунгов — «цветов прекрасных мгновений», которые цветут всего двенадцать часов. В праздничные колонны демонстрантов вместе с народом встали буддийские бонзы и католические священники, покинувшие на время свои пагоды и храмы.
Все еще жаркое сентябрьское солнце сверкало над центральной площадью, которую
«Народ ждал Президента. Народ хотел увидеть человека, который сотни раз менял имя, который сменил 12 профессий, много раз сидел в тюрьме, был приговорен к смертной казни и заживо похоронен. Народ хотел увидеть не только первого Президента новой республики, но и первого необыкновенного Президента.
С нетерпением ожидая его появления, многие думали, что он непохож, конечно, на императора в традиционном облачении с жемчужным поясом, но что он обязательно должен быть нарядно одет, обладать величественными жестами и неторопливой речью.
Президент вышел на трибуну — и все увидели простого человека с сердечной и доброй улыбкой. На нем пожелтевший от ветра и дождей пробковый шлем, обычный костюм цвета хаки и резиновые сандалии на босу ногу.
Когда Президент начал читать «Декларацию независимости», его сильный голос напоминал о далеких джунглях и партизанских сражениях:
— «Французы бежали, японцы капитулировали, император Бао Дай отрекся от престола. Наш народ разбил цепи колониального рабства, сковывавшие его в течение почти столетия, и создал независимый Вьетнам…
…Мы, члены Временного правительства нового Вьетнама, представляющего весь вьетнамский народ, заявляем, что отныне мы порываем всякие отношения с империалистической Францией, объявляем недействительными договоры, которые Франция подписала относительно Вьетнама, аннулируем все привилегии, присвоенные французами на нашей территории…
Мы уверены, что союзные державы, признавшие на конференциях в Тегеране и Сан-Франциско принципы равноправия наций, не могут не признать права вьетнамского народа на независимость.
Народ, который свыше 80 лет вел упорную борьбу против французского господства, который несколько лет мужественно сражался в рядах союзников против фашизма, — такой народ имеет право быть свободным! Такой народ должен быть независимым!
В силу этих причин мы, члены Временного правительства Демократической Республики Вьетнам, торжественно провозглашаем всему миру:
Вьетнам имеет право быть свободным и независимым и действительно стал свободным и независимым. Вьетнамский народ полон решимости отдать все свои духовные и материальные силы, пожертвовать своей жизнью и имуществом, чтобы отстоять свое право на свободу и независимость».
Президент вдруг останавливается и обращается с вопросом к грохочущей от оваций площади:
— Соотечественники! Слышите ли вы меня? Ясно ли я говорю?
Этот простой вопрос окончательно сметает все, что еще, может быть, разъединяет Президента и народ. Все сразу же проникаются большой любовью и уважением к Президенту. Все видят, что он такой же человек, как и они, близкий им, сердечный, бесконечно любящий свой народ. И в ответ на вопрос Президента звучит тысячеголосое «Да!».
<