Хоб
Шрифт:
Запах ее крови был… знакомым. Интригующим.
Фейри.
Да. Безумная мысль, промелькнувшая у него в голове, заставила Оберона улыбнуться. Это было возможно. Все можно исправить. Робин и Михаэла были бы спасены, но Оберону пришлось бы не сладко.
Он сумеет. Для Робина, который всегда дарил ему все. Оберон мог отдать единственное и спасти всех.
Однако Робину придется самостоятельно найти их. Здесь Оберон был бессилен. Ему нужно было отнести девушку в Серый Дворец и тем самым спасти жену
— Мой король? — Каэль, весь в синяках и полный горя, застонал при виде обмякшего тела Михаэлы, но шагнул вперед. Парень тоже пострадал. Рана на его лбу обильно кровоточила, окрашивая бледно-русые локоны в красный цвет. На его челюсти и руках виднелись синяки, а также многочисленные неглубокие порезы. Одна рука была согнута под странным углом, что явно свидетельствовало о переломе. И судя по тому, как неравномерно расширились его зрачки, у Каэля было сотрясение мозга. — Позволь мне защищать вас, пока не вернется Робин или не прибудет настоящий Клинок.
Оберон улыбнулся. Мальчик прекрасно справлялся. Даже раненый, он отреагировал так, что Робин мог бы гордиться им.
— Настоящий Клинок уже здесь. Нам просто нужно закончить официальную церемонию.
Лицо Каэля побелело.
— Ой. Круто, — затем он наклонился и начал блевать прямо на обожженный ковер.
Оберон вздохнул. Мальчику требовалась помощь. Оберон дождался прекращения рвоты.
— Возьми меня за руку, — рука Каэля дрожала, но хватка была твердой.
— Снод тоже пойдет.
Оберон совершенно забыл о Редкапе.
— Хм, не думаю, что это хорошая идея, — он повернулся к существу и шокировано замер.
Редкап плакал. Слезы текли по щекам, пока он смотрел на женщину в объятиях Оберона.
Вытерев щеки тыльной стороной ладони, как ребенок, Редкап заявил:
— Я буду защищать мою госпожу.
Снод тоже истекал кровью, как и все остальные, но стоял прямо и твердо, не обращая внимания на неостанавливающиеся слезы. Печаль в его маленьких глазах заставила Оберона вздохнуть от поражения.
— Ладно. Возьми меня за плечо.
Оберон молча телепортировал их в Серый Дворец.
— Гарольд!
— Сир?
Оберон направился в свои личные покои. Там, скрытый в центре дворца, он совершит обряд, который вернет Михаэлу.
— Каэль наш будущий Клинок. Он ранен. Пошли за целителем, чтобы тот позаботился о его травмах. А Редкап — личный охранник леди Гудфеллоу, — при последних словах Снод выпрямился во весь рост и гордо расправил плечи. — Проследи, чтобы его тоже привели в порядок, — он повернулся к Редкапу. — Я приму твою клятву, когда твоя госпожа снова поправится.
Снод поклонился.
— Да, сир.
— Сир? Леди Гудфеллоу? — голос Гарольда был полон беспокойства. Брауни питал слабость к Робину и его выходкам. Новость о том, что Хоб нашел свою
Он мельком взглянул на дворецкого.
— Я сам позабочусь о ней.
— Я могу исцелить его.
Тихий, мелодичный голос привлек внимание Оберона, как ничто другое. Он повернулся и обнаружил, что смотрит на…
Ад и проклятие. Это была она.
Высокая, худая женщина с довольно несовершенным лицом, которое было слишком длинным, чтобы его можно было назвать красивым, и слишком интересным, чтобы его можно было назвать некрасивым. Захватывающее. Ее полные, изогнутые губы были скривлены в озабоченной гримасе. Нос женщины имел горбинку, будто она когда-то сломала перегородку, которая в итоге зажила неправильно.
Ее глаза были абсолютно огромными даже в человеческом облике, такого яркого бирюзового цвета, что Оберон задумался о ее истинной личине. Без сомнения, перед ним стоял представительно морского народа. Умные и искрящиеся глаза были прекрасны.
Лоб женщины был чересчур широким, что еще больше удлиняло ее лицо. Она пыталась скрыть это челкой, но ничего не получилось. В человеческом обличье ее волосы имели шоколадный оттенок, но почему-то Оберон был уверен, что в истиной личине локоны приобретут цвет морской волны. Сейчас она собрала волосы в безжалостно тугой конский хвост, а ее резко подстриженная челка ниспадала на брови.
Заостренный подбородок и изогнутые густые брови, которые придавали ей твердости во время споров, а в моменты смеха — мягкости. На женщине были узкие джинсы, коричневые ботильоны на низком каблуке и белоснежный вязаный свитер, доходивший до середины бедра.
На ее пальце сияло характерное жемчужное кольцо, которое Оберон сразу узнал.
Вот и пропавшая принцесса Кассандра Нерис из Двора Атлантиды и будущая спутница Оберона.
Впервые после предательства Титании тело Оберона отреагировало на женщину. Член болезненно набух, натянув брюки. Она часто снилась ему в эротических грезах, которые имели такой непристойный налет, что мерк весь секс с его бывшей неверной женой.
И Оберон желал воплотить в жизнь каждый такой сон, чтобы проверить, такая ли она гибкая, какой выглядит, такая ли смелая, какой кажется.
Но сейчас он не мог открыто демонстрировать свою реакцию. Ни одна женщина никогда больше не будет иметь над ним власть.
— У меня есть Клинок, которому пригодилось бы твое мастерство, ваше высочество.
Она вздрогнула, то ли от холодного тона Оберона, то ли от своего титула. Впрочем, это не имело значения.
Оберону было некогда вдаваться в мысли.
— Я могла бы помочь и с ней, — ее руки были засунуты в карманы, поэтому она указала на Михаэлу подбородком.
— Так вот почему ты вернулась?