Хобби Сереги Костикова
Шрифт:
Пока Федот бегал на кухню за табуреткой, первое ведро было готово. Не теряя времени, усатый подставил его под раздутое вымя и принялся за дело. Надоить полное ведро не позволили Никодим с Зинаидой, видимо, соскучились по парному молоку. Пока они по очереди жадно пили молоко прямо из ведра, Федот воспользовался новым, только что слепленным скульптором, и продолжил доить Буренку.
Серега вспомнил, как через полгода службы в армии его вместе с двумя десятками курсантов сержантской пограничной школы отправили в соседнее село на картошку. В благодарность за помощь,
Так, срочно надо оборудовать санузел!
На следующий день Серега проснулся поздно. И немудрено, лепил до тех пор, пока за окном не забрезжил рассвет, и его пальцы не начало сводить судорогой. Лепил азартно, можно сказать, с упоением. Предметы быта не требовали большого усердия – подумаешь, ванна, унитаз или то же беде – нет ничего проще. Санузел был сделан очень вовремя – большое количество выпитого парного молока подействовало на живчиков соответствующе. Срочно санузел не понадобился только Владу, который молоку предпочитал водку.
Как и планировал Серега, правое крыло композиции Застолье было переоборудовано и теперь представляло собой коридор, четыре жилые комнаты, примыкающую к торцу коридора лужайку, а к лужайке – коровник. С противоположной стороны лужайки Серега прикрепил еще одну площадку: для курятника и для свинарника. Кур и свиней лепить не спешил, пусть живчики для начала с коровой разберутся.
Да и некогда было с ними возиться, слишком много пришлось лепить мелочевки, начиная с тех же продуктов и спиртного и заканчивая, дополнительной мебелью, кастрюлями, чайниками, полотенцами, туалетной бумагой и тому подобным.
По просьбе Федота, скульптор переселил Никодима в правое крыло, чтобы старые друзья были соседями, а усатый – поближе к выгону. Комнату Никодима должен был занять Влад, но тот, напившись, вновь уснул за кухонным столом. Возможно, таким поведением, Влад выражал протест, возможно, думал, что, проснувшись в очередной раз, обнаружит себя в нормальном человеческом состоянии.
Серега не счел нужным как-либо на это реагировать. Не хочет приятель спать на мягком диване, – его личные проблемы. Или же проблемы Зинаиды, которая как-то само собой взяла на себя ответственность за порядок на кухне. Серега решил, что в этом вопросе живчики в состоянии разобраться сами, кстати, интересно будет посмотреть, как это у них получится.
Ночью он не стал убирать разросшуюся композицию в сервант, так и оставил на столе, накрыв большой коробкой из-под телевизора, которую в свое время не выбросил и зачем-то хранил в кладовке – вот и пригодилась…
Подняться с кровати Серегу заставил телефонный звонок.
– Ты знаешь, какой сегодня день? – узнал он в трубке голос своего начальника Александра Петровича Матвейчикова.
– Четверг, кажется. Или пятница? Точно – пятница!
– А говоришь, что не в загуле, – хмыкнул начальник.
– Да я ни в одном глазу, Петрович.
– Ни в одном глазу он. А что сегодня день граненого стакана – забыл.
– Зарплату что ли дают? Так я сейчас примчусь.
– Примчится он! Теперь уже не успеешь примчаться, кассирша домой намылилась, сейчас бабло в сейфе запрет.
– Петрович, будь другом, получи за меня.
– Ха! Получи за него…
– Да ладно, в первый раз что ли. Я вообще на нуле, Петрович, в выходные жрать нечего будет.
– На нуле он. Ладно, давай, мчись.
– Спасибо, Петрович, выручил.
– Спасибо в карман не положишь…
«Это что же, получается? – думал Серега, торопясь в родное отделение банка, в котором вот уже несколько лет работал инкассатором. – Если сегодня пятница, значит с момента оживления Зинаиды, Никодима и Федота прошла целая неделя! И ведь нормально себя чувствуют живчики: в бильярд играют, ванну принимают, трахаются, и с аппетитом у них все в порядке.
Правда, в плане свободы живчики ограничены, но тут уж ничего не поделаешь. Некоторые люди добровольно на небольших островках поселяются, только чтобы им никто не докучал. А для живчиков со временем территорию можно увеличить, причем значительно – пластилина для этого в избытке».
У входа в здание банка Костиков столкнулся с заместителем начальника Вячеславом Лисавиным.
– О, Костиков, – нахмурился тот. – Говорят, тебя хвороба одолела, на больничном сидишь…
– Правду говорят, Вячеслав Васильевич. Вот, из последних сил за денежкой приехал, чтобы лекарства купить, антибиотики.
– А знаешь ли ты, Костиков, что во время курса лечения антибиотиками, принятие алкоголя строго противопоказано? Пить вообще нельзя, даже пиво! – угрожающе изрек Лисавин.
– Вот я и не пью, Вячеслав Васильевич. Лечусь.
– Ну, лечись, лечись. Главное – не пей!
«Уж чья бы корова мычала, а твоя бы молчала!» – по дороге к кабинету начальника думал Серега о Вячеславе Лисавине, которого все называли за глаза Паном Зюзей. Прозвище приклеилось именно за то, что Вячеслава Васильевича через два дня на третий увозили на служебной машине домой пьяным, как говорится, «в зюзю»…
– За сколько баблосов больничный-то купил? – спросил Матвейчиков, не успел Костиков переступить порог кабинета.
– Здравствуйте, Александр Петрович, – пропустив мимо ушей провокационный вопрос, Серега выставил на стол перед носом начальника бутылку виски, купленную Владом Моховым.
– Здравствуйте-здравствуйте, – посмотрев на бутылку, начальник удовлетворенно хмыкнул и, чуть привстав, обменялся с Серегой рукопожатием. – А говоришь – на нуле, говоришь, в выходные кушать нечего будет.
– Этот пузырь друган позавчера притащил, – развел руками Серега и зачем-то добавил. – Да ты его, Петрович, знаешь – Влад Мохов, хозяин ресторана «Фазан и сазан». Он еще много чего притащил, а вот эту мы так и не осилили.
– Не осилили они…
– Представляешь, закуску всю умяли, а алкоголь остался. Вот приехал за денежкой – на еду да на лекарства.