Хочешь мою жизнь?
Шрифт:
– Можно!
Ну, хватит уже издеваться над человеком. Да и вообще… как эти веревки распутываются?
Иду к столику, на котором видела ножницы, наверное, маникюрные, беру и решительно разрезаю путы.
Он не двигается, положения не меняет. Прелесть! Член в боевой готовности, и сам лежит по стойке «смирно». Руками никого не трогает… ко мне их не протягивает. А может, это снова местные правила? Очень может быть.
Вообще, хорошо устроились! Мужчине и делать ничего не надо, лежи себе. Все женщина должна делать!
Вот
– Кейлин, я пошутила.
***
Кейлин
"Я пошутила", - сказала госпожа.
Если бы мог, я бы засмеялся. Конечно, вот это как раз в духе госпожи Лийлайны. А я-то думал, с чего вдруг такая доброта. Почему она решила подарить мне свое внимание. Сейчас скажет: "Хочешь, чтобы я разрешила тебе получить удовольствие? Проси!"
И что мне сделать? Умолять не прогонять меня? Просить дать мне кончить? Я буду просить, а она - смеяться. Впрочем, разве это в первый раз? Если она посмеётся - это ещё хорошо, значит, не злится. А мне свою гордость надо засунуть... туда, куда госпожа любит засовывать игрушки. А если откажусь? Скажу, что я не хочу? Нет, я не самоубийца. Что бы я раньше себе не говорил, я боюсь ее наказания, очень боюсь. Но... что случилось дальше?
– Кейлин, я пошутила. Насчёт традиционного использования. Покажи, ты умеешь доставлять удовольствие женщине?
Я? Умею ли я? Меня этому учили всю сознательную жизнь! Ничего не понимаю, может, это ещё более жестокая шутка? Но на всякий случай я ее осторожно спросил:
– Госпожа, я могу до вас дотрагиваться?
Если она разрешит... Если она разрешит, наплевать мне на гордость! Зачем эта гордость одинокому мужчине? Госпожа красавица, она очень привлекательная женщина, да она просто женщина! Неужели какой-то мужчина откажется доставить удовольствие женщине? Наверное, только если это является изменой по отношению к другой женщине. Но здесь я ловушки не вижу. Я целиком принадлежу госпоже Лийлайны, и в измене меня никто не обвинит.
– Да, можешь, - разрешила она.
Госпожа говорит мягким тоном, я давно такого у нее не слышал. Может быть, даже никогда не слышал. Кажется, она слегка пьяна. Но мне безумно повезло - обычно пьяной она придиралась ко всему, я не мог ни сказать, ни сделать ничего правильно - за все она наказывала.
Понимаю, что мне уже все равно. Госпожа дала свое разрешение. Я сделаю то, о чем давно мечтал. Может быть, это последняя возможность для меня прикоснуться к женщине, доставить ей удовольствие. Я уж не мечтаю о том, чтобы самому его получить.
С отчаянной решимостью опускаюсь на колени и прикасаясь губами к пальчиками госпожи в открытых туфельках. Она присела на кровать, и мне очень удобно целовать ее стройные ножки, постепенно поднимаясь выше. Я осторожно приподнимаю ее платье. Госпожа не протестует, смотрит
Ощущение нежной женской кожи под моими губами - незабываемо. Пока она меня не остановила, целую внутреннюю часть бедер, сходя с ума от возбуждающего аромата женщины. Господа уже сама тяжело дышит, откинувшись назад и давая мне доступ. Решаюсь и прикасаясь языком к ее клитору. Меня не останавливают. Надеюсь, что мои преподавательницы не зря были довольны моими успехами, и я смогу довести госпожу до оргазма. Если она меня не остановит...
***
Это было незабываемо. Для меня, а не для госпожи. Впрочем, надеюсь, что ей понравилось. Ее тело говорило само за себя. А я снова почувствовал себя нужным, важным, необходимым своей госпоже.
И она вспомнила обо мне! Знак величайшего внимания - разрешение мужчине кончить в ее присутствии. Я и не мечтал о таком. А сейчас...
– Мне понравилось, Кейлин.
– Голос у госпожи Лийлайны томный, кажется, она расслабилась достаточно, и настроение очень хорошее.
– А ты сам...?
– Госпожа, вы разрешаете?
– я сам не верю в то, что слышу и говорю.
– Да, даже помогу, - улыбается она и трогает меня. Трогает меня там, где ни одна госпожа не дотрагивается без перчаток. А она дотрагивается до члена, дразня, рисует пальцами круги рядом... Я держался, сколько мог, стараясь продлить этот момент. Но слишком быстро, как мне кажется, приходит конец и выдержке, и ковру в комнате госпожи.
Глава 11
Лия
Утро. Плохо. Снова.
Да черт побери! Почему это тело по привычке глушит свои проблемы алкоголем, и почему наутро ему привычно плохо? А, нет, кажется, все еще хуже.
– Лийлайна, я очень огорчена! Я говорю как твоя тетя, а не как Старшая хозяйка. Мне казалось, что мы уже все решили.
– Да, я постараюсь, - отвечаю, с трудом подбирая слова. Мыслительный процесс тоже вызывает боль, как и повороты головы, и даже открывание глаз. Может, я ее в следующий раз рассмотрю?
– Где этот ленивый раб? – повышает голос гостья. Пожалуйста, не надо говорить так громко, и так голова болит…
– Я здесь, госпожа, - почтительно произносит мужской голос. Ах, да, это же Кейлин.
– Госпожа Эйлейонора, простите, я принес отвар.
Старшая хозяйка – Эйлейонора. Ну, вот и встретились.
– Пей, девочка, - неожиданно ласково говорит женщина и подносит чашку мне к губам.
Я сажусь, стараясь игнорировать головную боль и тошноту, всколыхнувшуюся от этих телодвижений. Беру чашку, пью то, что они мне туда намешали, попутно рассматривая свою гостью.