Хочу быть богатой и знаменитой

Мальцева Ольга

Александр Иванович не позволил гостье вызвать такси, а оправил ее на своей машине. Как только мигнули фонари на повороте, сестра услышала зубовный скрежет.

— Галя! Есть сегодня не буду! — Рявкнул он, и получил со всего маха деревянной ложкой в лоб.

Сестрица стояла с ожиданием в глазах, а потом и вовсе выдала непонятное:

— Молодец, девка, все правильно сказала.

— Эй, ты чего? — Уже нормальным голосом спросил сестру, потирая место ушиба.

— За стол, говорю, садись! Ужин давно остыл. Мальчишки в бане плещутся. Алеша в городе остался. Вот тебя накормлю, мне еще Эмика надо определять куда-то на ночевку. Может

его в кабинет поселить? Там тахта удобная и длинная. Наверное, там и постелю. А ты ешь, ешь, я-то уже попробовала. Куриные отбивные сегодня удались. А завтра к утру квас созреет и будет тебе окрошка с хреном. Редьку вечером положу, а то, боюсь, будешь подчиненных трелями из туалета пугать.

Он плюхнулся на стул, во все глаза глядя на сестру:

— Галя, что происходит?

Женщина аккуратно присела напротив и по-бабьи подперла кулачком щеку:

— А вот и мне бы знать. Всю жизнь тебя эти приступы доводили до упадка сил. Как в ярости, так все покрушишь-побьешь, а потом и в себя прийти не можешь. Считай дня три, а то и четыре выбито из колеи. Сил после такого нет, головушку от подухи оторвать не в силах, а сам и не помнишь ничего. Сюда прибавь убытки. Мебели, посуде, тряпкам, горшкам с цветами — всему конец. А про окружающих вообще молчу. Уговаривать пытались, — Галина Ивановна начала загибать пальцы на руке, — драться в ответ тоже, связывали даже. Все безрезультатно. Пугаешь всех знатно, и старых, и малых. Рад бы избавиться от недуга, а не получается. И по сю пору никто ничего ни сказать не мог, ни посоветовать. А эта приехала, одним глазком поглядела и все поняла. Рецепт только не написала, на ушко мне шепнула. И вот ты сидишь, цел, невредим, спокоен, только смотрю, удивлен. Да вон шишка на лбу зреет. И вся недолга.

С этими словами подала ему поварешку, чтобы прислонил к ушибу.

— Вот, что тебе, милый братик, скажу. Вижу все. Прихватила красна девка за душу? Вот и добивайся ее. Только не как олигарх, а как простой мужик. Деньгами и побрякушками, этакую не возьмешь. Тут надо сердцем и умом. Упустишь — в дураках останешься. Так-то. Ужинай-ужинай. Приятного аппетита.

Александр Иванович с удивлением выслушал пространное выступление свой сестры. Ее слова заставили всерьез задуматься. Взялся за вилку и нож. Ел не торопясь. Шишка на лбу давала о себе знать, поэтому периодически ее поглаживал и ухмылялся. Кое-что про себя наконец-то понял. Сидел, как дурак улыбался, и рисовал в мечтах картины завтрашней встречи.

ГЛАВА 20

А странная женщина стояла у окна и твердила:

— Хочу быть богатой и знаменитой! Хочу быть богатой и знаменитой!

Лукин Сергей Владимирович — военврач, полковник медицинской службы топтался в аптеке и тихонько зверел. Перед ним в очереди стояли пенсионеры, и заняты были тем, что обсуждали способы лечения радикулита народными средствами. Аптекарь принимала товар, именно об этом извещала табличка, выставленная в окошечке.

— А я вам говорю, нужен свежий навоз. Раздеваешься и садишься в него — это самое лучшее средство. Он горит изнутри, тепло обеспечено. Радикулит, в первую очередь, прогреть хорошенько нужно.

— А сами пробовали? — Одна из седовласых дам брезгливо морщила носик.

— Нет, мне не доводилось. Но знаю доподлинно. Это мне соседка по саду советовала. Так вот, ей помогло.

В разговор вступил представительный мужчина:

— Надо употреблять

ежедневно порох. На кончике ножа обыкновенный порох. Вот я принимаю порох уже десять лет и никакого радикулита.

— А в аптеку, зачем пришли?

— Печенка что-то расхандрилась, надо спросить, чем полечить. Я всегда так делаю. Пришел в аптеку, посоветовался, да и полечился. И никаких неграмотных докторов. Все быстро и эффективно.

Сергей Владимирович вылетел на крыльцо, еще минуту, и он того и гляди разгонит этот клуб самоубийц. Господи, как они на гражданке живут? Это же надо додуматься порох жрать десять лет! Это каким могучим должен быть организм, чтобы выдержать пытку порохом? Нет, еще одной аптеки ему не выдержать. Надо ехать в госпиталь и там выцыганить у Лехи все, что надо.

Дорога не заняла много времени. Припарковал машину у приемного покоя, а выходя из нее, столкнулся с Тимуром. Тот был явно обеспокоен. Мужчины поздоровались и Лукин поинтересовался:

— Какими судьбами? Амыра повидать? Так он в палату интенсивной терапии попал, к нему не пустят.

— Меня уже выдворили оттуда. Я Регину жду. Телефон весь день не отвечает. Мне ее надо было еще с работы забрать, да дела закружили так, что только сейчас освободился.

Военврач качнул головой:

— Регина больна, вот приехал для нее за лекарствами.

— Все-таки простыла! Твою ж …, — Тимур хлопнул рукой по бедру, — как она?

Лукин пожал плечами, ему абсолютно не хотелось, чтобы Тимур появлялся у Регины или предлагал свою помощь.

— Болеет.

— Она же совсем одна, за нею некому ухаживать.

— Почему же одна? Совсем не одна. Ей компанию соседка составляет. Продукты привезут, лекарства я доставлю.

— Тогда ладно. Счастливо, — и Тимур как-то слишком суетливо сбежал с крыльца.

— Пока.

Лукин торопливо прошел через приемный покой на административный этаж. Двери кабинета были распахнуты настежь. Начмед спал. Диван был коротким, кожаным, с большими неудобными подлокотниками, но и на нем умудрился расположиться высокого роста мужчина и он спал. Он не просто спал. Он СПАЛ. Как будто отсыпаясь за все ночи, которые провел около кроватей своих больных, за то время, когда оперировал в палатке или под открытым небом. Отсыпался за все ЧС.

Лукин прекрасно знал об удивительной Лехиной способности. Это его тело сейчас изволило почивать на диване, в позе морской звезды, скрутив шейный отдел позвоночника в вопросительный знак. Тот засыпал при первой же возможности, в любом месте, в любое время, в любой позе. Он мог спать до двух суток подряд. Кто как избавлялся от стресса и накопившейся усталости: кто-то ел, кто-то пьянствовал, кто-то не вылезал от баб, а Леха спал.

— Рота подъем, боевая тревога!

Алексей Давидович Лоор открыл глаза, вздохнул и сел, потирая шею.

— Тревога? По какому поводу?

— Леш, ты бы хоть подпрыгнул для приличия.

— Отподпрыгивал я свое. Так чего вопишь, как резаный без анестезии?

— Выполнял поручение твоего фронтового друга. Дела там мне не нравятся. Лакунарная ангина — это полбеды. Там страшнее, — и он рассказал о той картине, которую увидел на спине Регины.

— Нужно, чтобы посмотрели дерматологи или косметологи, они в этом разбираться должны, — Алексей Давидович смачно зевнул.

— Они должны. Но она не пускает никого смотреть свою спину. А докторам тройной запрет. Впечатление, что она от кого-то прячется, и этот кто-то врач.