Хочу быть с тобой
Шрифт:
– Я сама, - звучит по - детски, - Руками меня трогать не надо.
– Уже поздно, малыш. Время вышло, - произносит, вытягивая меня из машины. Упираюсь, что есть сил. Только шоу тут не хватает.
Обращаю внимание, костяшки пальцев припухли. Представление и так удалось.
– Руслан, поставь меня, - произношу так, как у папы училась.
Нагорный с ухмылочкой замирает.
– Со мной в таком тоне разговаривать ты не будешь, - голос его звучит вкрадчиво. Смотрим друг другу в глаза. Кажется, что воздух вокруг заряжается, - С кем
Внутри всё начинает дрожать. Смесь гнева, негодования и возбуждения. Последнее совершенно некстати.
– Яр, - меня окликает Дима, - Рус тебя отвезет, - оборачиваюсь. Смотрит он на Руслана предостерегающе, слегка голову наклонил, - Мы догоним вас скоро. Руслан не гони, как доедите отзвонись.
– Договорились. Серый пусть едет с тобой. Будет твоими глазами, - перспектива ехать с ним наедине не прельщает.
Нагорный ныряет в машину забирает мою сумочку и еду. Посмотрите только какой заботливый. Поджимаю губы.
Первые полчаса едим с ним в тишине, атмосфера гнетущая. Сколько раз я обо всем пожалела не сосчитать. Просто не могу себя контролировать. Так тяжело мне еще не было, несвойственные мне смятение и неуверенность в правильности принимаемых решений решили сейчас отыграться за все годы.
Руслан молча протягивает ко мне руку, ладонью вверх. Смотрю на него, напряжен точно так же, желваки всё ещё ходят. Ему тоже нелегко, с его темпераментом держать себя в руках подобно подвигу.
– Неужели так сложно, - произносит натянуто, но руку не убирает. Сердце сжимается от осознания, гордость свою уязвляет. Чувства захлестывают моментально.
Буду считать, что мной движет волнение. Кладу свою ладонь поверх его, он тут же сжимает. Жест простой, но меня эмоционально взрывает, волоски на затылке дыбом встают. Ладонь его теплая, немного шершавая, безумно уютная.
Совсем поплыла, раз уютным его считаю. Пытаюсь собрать мысли в кучу, и себя заодно. Очень сложно.
В какой – то момент Руслан набирает скорость, при этом ладонь мою сжимает сильнее. Закрываю глаза и погружаюсь в себя и свои ощущения. В его присутствии все органы чувств обострены. От досады, что всё именно так происходит, хочется плакать.
Варианта ему поверить, у меня нет, просто нет. Уже слишком поздно. Да и страх, что ему надоест, что он заскучает, что разница в возрасте помешает, всё меня тормозит.
Ощущение ненужности. Оно давно во мне поселилось. Ещё с тех времен, когда мама была жива. Ей было плохо, а мне так хотелоь ей помочь, так хотелось.
«Малыш, давай позже».
«Давай не сейчас».
Прошло много лет, её мотивы я понимаю. Потеря ребенка – самое страшное. Но то одиночество, что тогда мною было испытано, оно никуда не ушло. Поселилось внутри.
Знаю, абсолютно точно, мама меня очень любила. Их с папой любовь чувствовалась во всем. Времени на меня хватало, и вот результат, двадцать лет прошло, а ощущения из прошлого живы.
Страх быть не к месту, он дикий. И справиться с ним я могу не всегда. Тогда в моей голове бродили мысли «А что если б я умерла, а братик всё же сумел родиться. Мама бы рада была? Хоть чуть – чуть». Странные мысли…
Также было и с Димой. До появления Крис, у него всегда было время со мной пообщаться, затем его резко не стало.
Всю свою жизнь я бегу от ненужности.
Закрываю глаза и снова чувствую на себе прищуренный взгляд. Всю дорогу до базы смотрел.
Глава 28
Представление о «базе отдыха» у меня осталось, как и у многих детей девяностых, очень красочное, притом, что в плохих условиях никогда не жила, просто к нам развитие шло очень долго. Большинство красивейших мест было застроено давно, и капитального ремонта санатории, базы и дома отдыха не видели десятилетия. Сейчас же инвестиции всё же дошли, стало заметно уютнее. Вот и сейчас лежу и смотрю на абсолютно белый потолок, чем дольше смотрю, тем яснее вижу узоры, которых тут быть не должно. Когда – то давно, психолог в моем непозволительно дорогом учебном заведении сказала папе, что я поехала кукушкой. Может быть, зря женщину уволили? В памяти всплывает отрезок видео с её участием… нет, не зря.
В дверь начинают резко стучать, долбят.
Приподнимаюсь с кровати и иду открывать. Правой рукой прижимаю к груди левую, которая до сих пор горит, хотя я её с хлоркой разве что не помыла, потому что не нашла её. Нездоровое влечение, нездоровые мысли.
Сережа заходит в номер, как только я дверь открываю, у него в руках мои вещи. Ура, в халате ходить жарковато.
Всматривается в моё лицо, как в карту сокровищ.
– Сглазишь сейчас, - отшучиваюсь, забирая свои вещи, - Как добрались?
– Без приключений, Димон злой, как черт, правда, - произносит, проходя в номер. Принюхивается, глубоко втягивает в себя воздух. Прищуривается, словно пытается вспомнить что – то.
– Ой, да ну брось, - со смешком машу на него рукой, - Бабкины капли.
Мелкий закидывает голову и хохочет, что есть мочи хохочет. Качаю головой с улыбкой, ныряя в сумку за удобными вещами.
– Серьезно? До сих пор? – произносит сквозь проступившие слезы.
– Малыш, ты уписаешься сейчас, - легонько в плечо его толкаю, направляясь в ванную комнату, - Буду пить, пока они меня реально в бабку не превратят. И не только внутренне, - подмигиваю ему, высовывая голову из двери.
– Саяра Корвалол Алеева… Неплохо. Может тебе блогером каким – нибудь стать? Я подпишусь. Будешь учить молодежь, как чабрец заваривать.
– И пяточные шпоры этой настойкой мазать, - кричу из – за тонкой двери.
Сереже снова весело.
– Я скучал по тебе, - произносит, судя по звуку, под самой дверью.
– Береги нос, - предупреждаю и толкаю дверь. Стоит от меня в полуметре, мой большой мальчик, - Я тоже. Очень. Поверить не могу, что ты так вырос. Вот такой был, - ставлю ладонь на уровень локтя.