Хочу дышать свободой
Шрифт:
Ныряю к ней под одеяло, накрываю своим телом.
– От меня не спрячешься. Думаешь здесь отсидеться? В норке? – улыбаюсь, - Не выйдет.
– Ты… ты воспользовался мною. Я была не в себе, вы напоили меня и ты… - целую её в шею и стягиваю с наших голов одеяло, там уже жарко.
– Возможно… воспользовался, - смотрю ей в глаза, - И сейчас намерен воспользоваться, не позволю никому теперь другому…
Накрываю её губы поцелуем, она пытается вывернуться и оттолкнуть меня упираясь руками в грудь, но оставляет свои попытки, сдаётся на милость победителю. Завожу руку под её ягодицы, вжимаюсь
Смотрю в её глаза и не позволяю ей отвернуться, держу рукой её затылок, запустив пальцы в короткие волосы, ей не спрятаться от меня и не выскользнуть из этой постели…
Утро, яркое, солнечное. Лучи тонкими линиями падают на постель. Её волосы в этом свечении играют такими оттенками, что и я готов любоваться её видом часами.
– Не смотри на меня так.
– Как? – целую её в кончик носа, и улыбаюсь.
– Ты это делаешь со мной, так нельзя, я … не хочу так… а тело как не моё …, - она краснеет и глаза закрывает, смущается.
– Ты мне нравишься, и твоё тело… оно меня слушается, – шепчу, - Ответ прост.
Переворачиваю её на живот, её руки прижимаю своими локтями вдоль тела и рассматриваю спину. В утренних лучах. Эти шрамы хорошо замаскированы, правда не все и цветной рисунок вдоль позвоночника, который доходит до шеи. Вьющийся плющ? Провожу по каждому зелёному листочку своими пальцами, словно я их рисую. Лиа ёрзает подо мной.
– Тише, хочу запомнить тебя, всю, идеальную, «для меня», - двигаюсь нежно, касаясь губами розового бутона, тянусь вверх, туда где пальцы уже всё нарисовали. Целую шею и разворачиваю ее лицом к себе.
– Ни одного изъяна не нашёл. Веришь? – закрывает глаза и кивает головой.
В десять утра к нам постучались и сообщили, что завтрак готов. Это Жак распорядился, чтобы завтрак подали нам в комнату.
– Оставьте в коридоре, - сухо бросаю.
– Встаём? – приподнимаюсь выше над ней, - или только перекусим?
– Встаём, - выдаёт, - Ты первый, вставай - стесняется.
– Хорошо, сегодня я, а завтра… - перебивает и не даёт договорить.
– Не надо завтра, пожалуйста.
Смотрю на неё и прищуриваю один глаз.
– Может не надо так резко?
– Я хочу в себе разобраться, всё так быстро... дай мне время. Прошу.
Льну к ней и целую в висок потом в уголок рта.
– Хорошо. Подожду когда сама придёшь или пригласишь. Только не долго. Терпение не мой конёк. Встаём? – отвечает только кивая.
Пока она приводит себя в порядок я забираю из коридора поднос и расставляю завтрак на столе.
Я сижу за столом без рубашки, только в брюках, она в халате, то и дело бросаю на неё взгляды и улыбаюсь. Что в этой голове сейчас происходит?
– Будешь так смотреть? Запущу яблоком, - угрожает.
– Да как я смотрю, что не так?
Вздыхает и подперев голову рукой начинает вилкой гонять по тарелке остатки горошка.
– Я сегодня в «Магнолию», поедешь со мной? Или хочешь остаться, можешь осмотреться в доме.
– Не хочу в запрети сидеть, поеду с тобой.
Подсказываю ей:
– С тобой… Кайн… , - поднимает на меня глаза,
– Для всех ты Грэгори. Чем я отличаюсь?
– Всем, Лиа. Ешь и собирайся. – встаю, подхожу к ней, поднимаю за подбородок её голову. Заглядываю в глаза и касаюсь легким поцелуем кончика носа.
– Никогда не сравнивай себя с другими, поняла? Ты – это ты. Собирайся. Буду ждать тебя внизу.
17.
Недвижимости в Толинхэде у нас нет, поэтому мы остановились не в гостинице, а как всегда у Ларистенов. Давнишние друзья наших родителей. Когда-то они были компаньонами и имели три торговых судна. Занимались перевозками товара, разного назначения. Я их помню с рождения Рика. Гай Ларистен тогда с радостью согласился стать его крёстным отцом.
Прежде чем наша семья покинула Холинхэд, отец продал свою долю в компании Гаю, но дружба на этом не закончилась.
Вот уже более семи лет как наши родители отбыли на острова Онегии, вместе с другими единомышленниками, целью которых было основание новой колонии на свободной и плодородной земле.
После надоевшей жизни в густонаселенных городах Маэтана они уплыли за своей мечтой, а мы осели в дали от шума и суеты в замке Ношэм. Наша природная особенность, переданная нам по линии отца, не позволяла нам вести открытый образ жизни. Но и отшельниками нас особо не назовёшь. Нам приходилось то и дело наведываться в города, с деловыми поездками, так же мы старались не пропускать главные мероприятия светской жизни. Натан, тот и вовсе усидеть на одном месте не мог, после того как вкусил все прелести женского тела. Всегда находилась падкая молодая особа, скучающая в браке с не молодым, весьма преклонных лет мужем.
У Ларистенов трое детей, двое старших сыновей и гимназистка дочь.
Встретил нас у ворот сам хозяин Гай Ларистен и его друг и советник в делах Лумен Нан. Они почти одного возраста, оба высокие и седовласые.
– Алекс! И мой дорогой крестник – Рик. Последний раз мы виделись года два-три назад, а возмужали как. Молодцы, статные, красивые, всё лучшее от родителей взяли. Друга моего представлять не буду, помните Лумена.
Мы с Риком пробыли в гостях неделю, можно было и раньше уехать, но не хотели расстраивать старика. Уж очень он гостеприимен.
Мистер Ларистен скорбит по супруге, которая покинула его одного вот уже как полгода. Мы были не в курсе. Дочь Юлия, после смерти матери, замкнулась в себе, плохо ест, почти не разговаривает, на улицу редко выходит, бледная стала как моль. И из своей комнаты практически не выходит. Как вдохнуть жизнь в девочку Гай даже не представляет. Раньше поступать в Академию хотела теперь, не упоминает об этом.
Пригласил нас всех на Рождество, оказывается его старший сын женится. Так как сын его почти год назначен советником мэра Толинхэда, торжество намечается грандиозное. Брак по его словам, это политический ход, хотя молодые испытывают друг к другу нежные чувства. Это для семьи хорошо, старик убеждён, что дети рождённые в любви не только красивые, но более здоровые, крепкие и умные, в них есть потенциал, но и главное – они будут счастливыми.