Хочу просто выжить!
Шрифт:
Это случалось не часто, тем более вдали от змеиных нор и на территории отданной во временное пользование других племен, за которую те платили довольно много своим нанимателям нагам. Большая часть этого шла в казну царю и поэтому купцы и жители могли отказаться от места проживания и уйти навсегда, что тут же скажется на жизни всего царства. Поэтому стража быстро изловила ту змею, и она была переправлена на расправу самому царю. Просканировав её, тот приказал саму змею уничтожить, а страже увеличить количество в патрулях не только в самой крепости, но и в окружении поселений людей и кентавров. Теперь выходить в город стало труднее и Алексей с Шоном томились в ожидании новостей.
И вот нагиня прислала им весточку, что ждет их на рыночной
Алексей до боли сжимал рукой спрятанный за пояс флакон с ядом. Сегодня начиналось освобождение любимой.
Г л а в а 22
Они встретились и прошли за один из ларьков, что стояли почти в центре. Там нагиня познакомила их со служанкой гарема и те передали ей золото и пузырек. А еще Алексей написал на пергаменте по-русски Вере послание, в котором говорилось, как использовать и что спросить у змея. Ответ передать в те же руки и быть предельно осторожной. А еще в конце приписал, что любит её и очень тоскует.
Этой же змее Шон сказал, что будет платить за каждый ответ от Веры. Она должна только прибыть к Ингуль и оставить там записку. С основной служанкой Веры, только она могла контактировать, так как за теми строго следили и не выпускали за ворота дворца. А вот гаремных служанок выпускали, чтобы те покупали разные разности для своих подопечных, снабжая их сладостями и фруктами, тканями, гребнями и лентами. Поэтому она и могла свободно выбираться из дворца, минуя охрану.
Спустя час Вера получила и послание, и мешочек со склянкой. Вначале она была удивлена предметами в руках своей служанки, но развернув пергамент и увидев русские буквы, буквально оторопела, но потом, схватив письмо, бросилась к окну. Её руки дрожали от возбуждения и глаза скользили по посланию. Она остановилась и перевела дух. Прочла еще раз и развязала мешочек, вытряхнув содержимое. Ей в руку упал небольшой флакончик с бесцветным жидкостью. Он умещался в её ладони. Зажав его, она вновь прочла письмо и прошла к комнату, присев за низкий столик, хлопнув в ладоши. Быстро вползла её служанка, принесшая записку от мужа.
— СурА, — уже спокойно сказала Вера, — расскажи мне, как ты пошла на такой шаг и кто это сделал?
Нагиня смутилась и рассказала, как её нашла одна из прислужниц гарема и подала ей пергамент и мешочек.
— Она сссказала, что встречалась с одной ссстарой нагиней по рекомендации своей матери, и та передала ей эти вещщщи для тебя. Сказала, что ты сама все поймешшшь.
Вера с недоверием смотрела ей в глаза.
— Запомни Сура, если об этом узнают, то ни тебе, ни той служанке уже не жить. Так что будь умной и немой, как рыба. Поняла? — тихо сказала она, сдвинув брови.
— Никогда, моя госпожжжа, — склонила Сура голову, — да я за вас жжжизнь отдам.
— Не надо мне твоей жизни, — тихо проговорила Вера, — молчи и будешь жива. Принеси мне письменные принадлежности.
Сура метнулась исполнять приказание, а Вера развернула еще раз послание. Она читала его, и слезы застилали глаза.
— Он здесь, — тихо всхлипывала она, вытирая глаза, — он рядом и хочет меня освободить. Значит, любит, значит, дорожит ею.
Нагиня Сура постучала в двери и по приглашению вползла к девушке. Положив перо и склянку с чернилами, удалилась. Вера перевернула пергамент и написала на обратной стороне тоже по-русски, как и Алексей, чтобы никто не понял из написанного этим языком, что всё поняла и исполнит. А еще она приписала, что ждала его и верила, и что любит его и также тоскует.
Передав записку, она приказала служанке, тот час отнести той гаремной прислужнице и принялась решать, как осуществить задуманное.
Алексей был в нетерпении. Он сам извелся и Шона достал своим поведением.
— Какой же ты нетерпеливый, — шутил он, разглядывая парня вышагивающего по комнате от двери до окна, — просто
Алексей отмахивался от него и только потирал ладони.
— Случись такое, я буду спокоен и сдержан. Не волнуйся. Я знаю, что буду делать и как себя вести. Только бы всё получилось, только бы Вера получила письмо и дала ответ.
Шон пожимал плечами.
— Возможно, ты и прав. Мне трудно тебе поверить, я же не испытывал такого. Но сочувствую.
— Спасибо, друг, — улыбался Алексей, — я никогда этого не забуду.
К вечеру они получили послание от Ингуль, чтобы те пришли утром на встречу. Еле пережил Алексей ночь и встал спозаранок, почти не выспавшись. Опять их остановил патруль и проверял приглашение.
— Мы скоро примелькаемся, путешествуя в гости с утра, — смеялся Шон, глядя на неспокойного парня, — Ещё что подумают. Надо быть осторожным.
Алексей молчал, только сжимал кулаки и резко вздыхал. Вскоре старая нагиня открывала им двери, приглашая входить. Оглядевшись внимательно по сторонам, она захлопнула вход и проползла внутрь помещения. Мужчины ждали её, присев на диван. Она передала Алексею пергамент, и тот чуть не выхватил его из её рук. Отскочив к окну, быстро развернул и впился в строки письма.
— По твоему лицу легко угадывалось написанное, — сказал ему потом Шон, когда они уже у себя обсуждали случившееся.
Алексей сжег послание, как только прочитал его еще пару раз. Поцеловав строки, которых касались пальцы Веры, он поднес его к огню. Запахло гарью. Алексей с тоской смотрел, как скукожилась кожа и рассыпалась пеплом. Он вздохнул и лег ничком на кровать. Шон не стал его трогать и спустился вниз ужинать. Алексей остался один. Он лежал и вспоминал их жизнь с самого начала, как они встретились, как устраивались в новом мире, как трудно, но интересно проходили эти дни. А еще он корил себя за то, что не понимал нечаянные ласки Веры, что игнорировал её взгляды и прикосновения, ссылаясь на усталость. Хотя и тогда он уже хотел её, уже был влюблён. Но её постоянное присутствие сильно не тревожило, не нарушало его спокойствия. И только когда он её потерял, понял, что без неё ему нет жизни, просто нет сердца. Они пара, две половинки одной души. И сейчас он как-никогда ощущал её, страдал и тосковал.
— Я очень люблю тебя, моя ладушка, — шептал он, — и мы обязательно будем вместе.
Вера металась по комнате в поисках ответа на свои измышления, как сделать близкое свидание с нагом и в то же время не дать ему повода заподозрить неладное. Она никогда сама не приходила к нему, только по вызову. И то всегда тянула с появлением, на что тот постоянно ей указывал и зло шипел. Сейчас у неё был повод его увидеть, а вот как устроить встречу, она не знала.
Но случпай, как ни странно, нашелся сам собой — одна из гаремных наложниц сбежала с охранником. Дворец был поднят на ноги. Охрану, слуг и рабов — всех опрашивали на предмет сговора и трясли основательно не только их, но и невольниц с их прислужницами. Также пришли и к Вере, опросить, не слышала ли она что-то по этому поводу, на что она отвечала, что ей запрещено встречаться с другими гаремными девушками самостоятельно и с их слугам соответственно. Свою Суру она оградила от допроса, понимая, что та от испуга могла и выдать свою госпожу, несмотря на магический договор. Её смерть вызвала бы ненужные разговоры и слухи, которые могли быть расценены привратно и наг не оставил бы это без пристального внимания. Хотя часто прислуга и рабы умирали от укуса своих господ, и от магических предательств, но уж смерть близкой служаки Веры змей не оставил бы без расследования, а ей этого не надо и поэтому она категорически настояла на том, чтобы её прислугу не трогали. Она была в праве, ведь они были её собственностью, хотя и не рабами. Так было принято во дворце и всё об этом знали.