Хочу просто выжить!
Шрифт:
Прислужницы Веры кланялись ей за заступничество и клялись в вечном долгу перед ней. Они до судорог боялись любых опросов стражей, так как и сами были с душком: часто крали, ловчили, обманывали и их было за что карать. Но всё это не сравнить с пособничеством против царя и его окружения, а тем более предательства. Именно это не терпел наг, и карал скоро и жестко, тут же не сходя с места. Один укус и предатель мертв. А уж бегство из гарема и при том с одним из охранников было более чем страшным делом. Им грозил не смертельный укус, а пострашнее — вечные муки в подземелье, откуда не было выхода. Об этом и рассказывал наг Вере, приказав той явиться к нему тот час же. Он был взбешен и ему нужен был человек, который не только выслушал бы его, но и приласкал. А это умела делать лишь она и делала это постоянно, лишь бы он не принуждал её к другим ласкам.
Наг, после недолгого злого метания по спальне, рухнул на постель и припал к девушке с поцелуями. Он терзал её губы, тело, и она терпела, как могла. Одна мысль мучала её, как незаметно накапать зелье в напиток и подать ему, не вызывая вопросов. После его извержения семени ей в руку, которой она ласкала нага, он успокоился и скатился с её тела. Вера решилась и предложила уже разомлевшему нагу охладиться напитком. Из кувшина, она налила в бокал и осторожно вылила туда содержимое флакона, предварительно спрятанное под подушку. Тот, улыбаясь, принял запотевший бокал и медленно выпил до конца. Вера во все глаза смотрела на нага, удивленного странным вниманием, но потом, очнувшись, забеспокоился и закашлялся, как будто подавился. Схватившись за горло, он закатил глаза и опрокинулся на подушки. Вера вскочила со страхом, думая что убила его, но потом вспомнила, что тот бессмертен, опустилась на ложе и взяла нага за руку. Пульс бился ритмично и она выдохнула:
— Жив, сволочь, — прошептала она и наклонилась к лицу спящего змея, — Теперь надо спросить.
Слегка откашлявшись, наклонилась к его лицу и тихо спросила в самое ухо:
— Ты слышишь меня?
— Да, — вяло, через паузу, ответил наг.
Вера резко выдохнула и вновь склонилась.
— В чем твоя смерть?
Наг молчал. Вера испугалась, что он не ответит, и вновь спросила, повышая голос:
— В чем твоя смерть?
Наг едва покачал головой и тихо прошипел:
— Яйцо в выкладке, надо раздавить последнего.
Вера оторопела и не поняла, но решила переспросить еще раз и получила тот же ответ, что и в первый раз, как автомат. Запомнив его шелест, она прилегла рядом и затаилась. Она не понимала это, но собиралась написать слово в слово.
— Алексей разберется, — думала она, прикрыв глаза, — завтра и разберется. Я верю в него.
Наг очнулся только к утру и обнаружил рядом спящую Веру. Обхватив её тело, он принялся целовать её и добился вновь ласки. Она терпела и его губы и его скользкое тело. Получив свою долю наслаждений, змей удалился, приказав ей приготовиться к вечернему развлечению в узком кругу. Настроение Веры упало, она знала, чем всё заканчивается, но кивнула, выдавив даже улыбку. Сейчас она стремилась к себе, чтобы написать обо всём Алексею, только не знала, сможет ли это письмо попасть в его руки, так как стража до сих пор рыскала по дворцу и почти никого не выпускали наружу. Туда выходили только сама охрана да чиновники от закона. Вера голову сломала, как возможно передать записку и решила, в конце концов, вечером во время увеселения, подкатиться к нагу и попросить его выпустить служанку на рынок, чтобы купить ей вина, какое она обожает. Наг уже знал, что после него девушка бывает более сговорчивой на ласки и конечно разрешит. Только она не знала, сможет ли СурА найти его на рынке или он сможет понять, кто его ищет. Она сломала голову, ища выход, и вспомнила про деревянную свистульку, которую вырезал ей Алексей и назвал манок, то есть привлекающий на звук самку фазана, чем она и занималась иногда, заходя в лес не только за травами и ягодами, но и за птицей, если попадалась.
Целый день Сура крутилась по рыночной площади, изредка посвистывая в тот манок. И чтобы не создавать прецедента своим свистком, она меняла места и двигалась по кругу. Вскоре её остановил высокий молодой человек и пристально посмотрел в глаза.
— Откуда у тебя это? — он показал на свистульку в руке нагини.
Она взглянула на парня и тут же узнала его по точному описанию Веры.
— Ты Алексей? — прошипела она.
Он кивнул.
— Держи, — и протянула ему мешочек.
Он схватил его и тут же развязал. Там находился клочок пергамента с несколькими строчками и пустой флакончик. Он вчитался раз и другой, поднял на нее и глаза.
— Передай госпоже, что я понял, — сказал он тихо, — пусть ждет моей записки.
Нагиня кивнула и тут же скользнула в тень лотка, будто желала купить товар. Алексей заторопился к Шону, который пил пиво в одном из кабаков на этой же площади. Влетев в зал, он отыскал глазами напарника и бросился к нему.
— Я получил ответ, — проговорил он, склоняясь к лицу Шона, — только странный, как мне кажется.
И прочитал его удивленному другу. Тот вначале расспросил о записке, как ему удалось её получить, а потом попросил еще раз прочитать слова нага.
— Она точно их воспроизвела? — спросил Шон.
— Думаю, что точно. Только я не понял, о чем тут говорится? — сказал возбужденный Алексей, — Думаю, что надо идти к Ингуль. Она сможет объяснить.
Шон кивнул согласием, и они тронулись в путь.
Г л а в а 23
Услышав эти слова, нагиня ахнула и рухнула на диван.
— Вот почему он уничтожил сестрину кладку и выгнал, отобрав и магию.
Она была в ступоре и не могла прийти в себя. Алексей с Шоном ждали, когда та очнется, и уже внимательно слушали нагиню.
— Его смерть таится всегда в одном из яиц от магически наполненной нагини, которая готова их отложить. В одном яйце, в котором выведется малек, он будет зародышем его бессмертия. Именно ему переходит половина этого свойства. Вот почему он уничтожает их всех, так как сам не знает, в котором из них и выведется тот малек. Как он выглядит, я не могу сказать, но это будет совершенно другой, не похожий на остальных. Теперь понятно, почему он всегда уничтожал кладки еще вначале, до появления малька. Таким образом, он охраняет себя и свое бессмертие.
Она угрюмо замолчала и отвернулась, скрывая слезы. Мужчины не знали, что им делать и тоже молчали. Они видели, как нелегко было нагине, вспоминать сестрино состояние в то время и ждали её последнего слова.
— Теперь всё в руках вашей жены, Алексей. Ей необходимо узнать, которая из его гаремных рабынь зачала и готова отложить яйца, а вам надо успеть спрятать её от глаз царя. Я помогу вам в этом. А потом будем смотреть за выводком, и как только те появятся, поймем сразу же. Уничтожим и лишим змея бессмертия. К тому же он будет лишен и части магии. После этого вызывайте его на дуэль и сражайтесь. Но учтите, что ждать придется почти три недели. Набирайтесь терпения. Наша связь остается прежней. Как только всё во дворце успокоится, служанка вновь сможет проносить письма.
Она смотрела на задумчивое лицо Алексея и улыбалась.
— Я верю в тебя, — похлопала она его по руке, — Ты сможешь отомстить за нас и вернуть себе жену.
Простившись с нагиней, они вернулись к себе в номер.
— Как дальше будем жить? — нарушил молчание Алексей, вглядываясь в Шона, — Золота почти не осталось, а его надо ещё и на проживание и на плату служанкам. Думаю, что стоит поискать работу. Я готов хоть сейчас.
Шон кивнул.
— Согласен. И пойдем мы к нашему управляющему. Он в курсе всех и вся.