Хочу просто выжить!
Шрифт:
Вечером они рассказали Шону, что видели ристалище и хотели бы его посетить, тем более, что в связи с облегчением в жизни кентавров от зависимости змеев, верховный объявил неделю праздника, в который входили и состязания. Весь поселок бурлил и многие делали даже ставки. Шон решил, что они тоже могут посмотреть на эти соревнования и купил места на один из заездов на ипподроме.
Все утро Вера и мужчины были в предвкушении представления. Ведь теперь они были просто зрителями, а не его участниками. Прибыли заранее, и разыскав свои места, принялись разглядывать публику. Тут были в основном кентавры, но также и другие представителяи племен. Вера видела даже ложу для нагов. Ранее они занимали самые лучшие места, где стояли их бархатные лежанки, сейчас же Вера увидела лишь одно, и то оно еще было пустым. Видимо, наги боялись показываться разгоряченной бегами толпе кентавров, помня, как они притесняли их совсем недавно, считая своими вассалами. Теперь их мало чтили и могли затоптать в угаре.
Зрительные места заполнялись шумным болельщиками и уже слышались ржание, крики и свист. Вскоре в центральном месте поля на постамент вскочил крупный кентавр и объявил, что состязания начинаются. Это был ведущий соревнований. Бега открыли десять молодых кентавров, которые уже сделали один оборот, но еще пока оставались жеребцами. Первый из них получает награду в виде разрешения на выбор молодой кобылицы из табуна властителя по своему усмотрению. Это была свежая кровь в семью победителя. И конечно, этот забег был полон страсти и даже для некоторых и членовредительством, потому что жеребцы, ради приза, не жалели ни себя, ни своих соперников. Они кусались, били копытами, толкали крупами и вставали на дыбы. Вся эта кутерьма была и смешной и в то же время трагичной, так как некоторых приходилось оттаскивать с поля ранеными и даже убитыми. Вера жалела их всех и ахала, увидев кровь и раны, нанесенные друг другу. Но все же поддавалась всеобщему энтузиазму болельщиков. Толпа просто ревела от азарта и восторга и этим заражались все зрители. А победителя встретили таким шквалом топота и свиста, что заложило в ушах. Им оказался молодой жеребец черной окраски с шикарной гривой и таким же хвостом. Даже Вера отчаянно хлопала в ладоши, когда он, помахивая головой, пробегал мимо восторженных зрителей, благодарил за поддержку и содействие его победе.
За ним был еще один забег, теперь уже перевернувшихся кентавров. Эти молодцы уже показали себя в своих семьях, некоторые вошли в когорту высшего и стали стражами и соратниками в поддержании закона и порядка. Они выделялись специальными яркими ремнями, опоясывавшими тело кентавра до пояса, где оно переходило в лошадиное туловище. По ним определялись слуги верховного и подчинялись их приказам. Теперь некоторые из них также участвовали в забеге. Призом было место в этой когорте, а уже ставшему им, повышение в ранге. Так что нетерпение ощущалось, как и в прежнем забеге.
И вновь зрители напряглись и следили за соревнующимися. Здесь уже не было того столпотворения, как среди молодняка, но было нечто большее — молчаливое соперничество с обгонами, таранами головой и корпусом, и также копытными ударами. Уже не было крови, но глядя, как толкаются кони, как пускают в ход и руки, иной раз кулаками, доказывая свое место при обгоне и в строю. К финишу пришли двое — один из молодых и один из уже принятых в когорту. Оба получили награду и их обоих приветствовали восторженными криками и топотом.
А вот третий заезд был отдан пожилым кентаврам.
— Странно, — сказала Вера, узнав у соседей зрителей из племени нами, что такой заезд существует, — Неужели старые кони тоже участвуют? Но они же не все смогут дойти до конца?
— И всё же идут на это, — усмехнулся Шон, — у них нет понятий старый или больной. Они все кентавры и воины до самых последних дней. Кто отказывается от такого почета, тот уже не будет иметь веса в своей семье. Лучше умереть на бегах, чем жить в конюшне на правах нахлебника. Поэтому руководители соревнований получают много заявок и происходит отбор. Потом им передают извещение. Те, кто будет участвовать, уже сразу повышают свой уровень в роду. Так что погибнуть здесь, на глазах высшего и народа, есть желание каждого кентавра.
Вера пожала плечами и приготовилась смотреть за забегом.
Г л а в а 27
Прозвучало приглашение руководителя соревнования, и забег начался. Большая толпа обернувшихся кентавров, начала своё соревнование за почетное звание «сильнейший». Табун разномастных лошадей набирал скорость. Пока они шли спокойно, без выкрутасов и боев. Но вскоре образовалась передовая группа из пяти коней. Они оторвались от основного стада и начали обгонять друг друга, меняясь местами. Вперед вырвались уже трое, оставив двоих их догонять, а остальных в хвосте забега. Эти трое были статными, сильными, мускулистыми. Среди них выделялся один, который шел на голову впереди.
Вера с затаенным дыханием следила за передовой тройкой. Зрители также притихли, и когда до финиша оставалось всего несколько метров, вдруг один из двоих, идущих сзади первого, набросился на него и повалил под ноги другому. Они упали, подкосив друг друга, а нападавший резво вскочил и бросился вперед. Упавшие тоже поднялись, но все же не успели догнать напавшего, и пришли вторым и третьим. И всё бы ничего, такое разрешалось в соревнованиях, но то, что случилось потом, повергло зрителей в шок. Эти, отставшие второй и третий, обернулись и напали на первого. Они повалили его и начали избивать и топтать копытами. И случилось это на самом финише, к которому уже подходили остальные участники. Эти двое отскочили в сторону, давая табуну простор, а вот упавший лидер, остался лежать, и его затоптали остальные участники забега. Правда, некоторые пытались перепрыгнуть, не наступить на кентавра, другие, споткнувшись, падали и ломали себе шеи и ноги. На конце пути образовалась самая настоящая свалка. Ржание раненых коней, смешался со свистом и топотом ошалелых зрителей. Весь зрительный комплекс встал, и рев толпы заглушил стоны умирающих и раненых кентавров. Так от предательского поступка одного погибли десятки.
Вера была в шоке. Она не понимала, почему такое допускают.
— Ведь это мирные соревнования! — возмущалась она, когда они покинули ристалище, — Как можно своим же подставлять такую свинью! И сколько было жертв!
Алексей не возражал. Он тоже не понимал эту жестокость и главное — спокойное отношение к таким поступкам. Но, как говорится, «со своим уставом…». Поговорив еще на эти темы, они решили, что законы кентавров непонятны для них, и как трудно привыкнуть и к их внешности и повадкам. Жить здесь они бы не согласились никогда. Всё было слишком странным и неприемлемым.
Вечером, когда ужинали в таверне, они слышали много споров по поводу соревнований на ипподроме и среди лучников. Всё были возбуждены и пили за победу выигравших и за куши, после ставок. Но никто из присутствовавших, не возмутился по поводу ужасной подставы и гибели других соревнующихся, как будто всем было всё равно.
Вера потом и от этого долго не могла прийти в себя.
— Нет, — качала она головой, — «такой хоккей нам не нужен».
Алексей смеялся и объяснял непонимающему Шону смысл этой знаменитой фразы, известной людям их страны.
Перед отъездом они решили посетить местный рынок, чтобы купить гостинцы для Ёха и его семьи. Всё же они пока единственные, кто к ним в том племени был дружески расположен.
Они попали в самое торжество. По улицам невозможно было спокойно ходить: все веселились, кучковались, останавливались и громко разговаривали, спорили и даже ругались. Их вздорный темперамент никого не удивлял, и прохожие сторонились, обходя таких молча, и только стражи могли утихомирить разбушевавшихся, и навести порядок.