Хочу с тобой
Шрифт:
Всю вину за нашу бедность и переезд в станицу мама свалила на отца, она его ненавидела и пыталась привить нам с Варей похожие чувства. Но мы с сестрой были слишком взрослые, чтобы забыть, как он нас любил. В глубине души мы с Варей всё же верили, что отец жив. Что у него есть причины прятаться, что мама нам врет. Все врут. И однажды папа появится и спасет...
Но сколько можно ждать чуда? Мы не такие, как мама. По крайней мере я — точно не такая. Я не буду сваливать на мужчину вину за свою бедность. Обязательно
Это и еще много другого я рассказала папе. Наверное, со стороны выглядела глупо — болтала с деревянным крестом! Можно было сходить в церковь или же просто закрыть глаза и помолиться в любом месте мира. Я и не планировала превращаться в тряпку. Просто начала и не смогла остановиться. Папа всегда был для меня живым, эти годы я копила внутри всё то, что хотела высказать ему. И сейчас отпустила себя. Честно? Полегчало.
Еще я рассказала о Варе. Заверила, что она очень хорошая. И что ранняя беременность — это вообще ничего не значит. Любая могла влюбиться так сильно, чтобы голову потерять. Что мы с сестрой всегда держимся вместе и ни за что друг друга не бросим. А то, что я уехала, не равно тому, что оставила ее. На ноги немного встану и заберу Варю с малышом. Мы разлучились временно.
— Так что, папа, не волнуйся. Я всё смогу. Ты будешь мною гордиться, — закончила я мысль. И тут же почувствовала внутри покой.
Будто гештальт закрыла, страницу перевернула. Можно двигаться дальше.
— Я рад, что ты рада, — глубокомысленно выдает уставший Данил.
— Хорошо, что ты меня привез. Когда дядя Саша пообещал сопроводить, я сначала в ладоши захлопала. Но потом поняла, что не хочу делить этот момент с ним. Он вроде бы хороший, добрый, но я ему чужая. Мне кажется, он боится, что я плохо повлияю на Лену. Представляешь?
— И не зря. Меня вон испортила, что о невинной девушке скажешь.
— Прекрати! — смеюсь я.
— Жил себе, не тужил, жениться собирался. Раз — и где-то под Омском дергаю траву на могиле неизвестного бандита.
Я снова смеюсь над его тоном и толкаю зануду в плечо.
— Тебе не нужно было на ней жениться. Те, кто изменяют, они крысы.
— Крысы? — переспрашивает Данил с улыбкой.
— Да, самые настоящие! Вот скажи, как в мужском коллективе называют друга, которому ты доверял, а он предал?
— Крыса, — подтверждает Данил.
— Вот! В отношениях так же. Доверяешь своему избраннику, любишь его, а он по углам прячется. Хитрит, обманывает. Из семьи крошки тырит. Деньги на подарочки, время, минуты приятные. Крысеныш жалкий.
— Так и есть, — охотно соглашается Данил. — Жестко, но честно. Мне нравится. Сама придумала?
— В книжке прочитала, — сдаюсь. — Я много читаю или слушаю, с моими жалкими успехами обязательно нужно развиваться. И если соберусь замуж, то это будет обязательно большая
— А если любовь не встретится?
— Не встретится? — удивленно переспрашиваю. — Это как?
— Да вот так. Тебе уже двадцать семь, друзья потихоньку женятся, детей рожают. И самому вроде как хочется. Работы море, всеми этими интрижками некогда заниматься. Некогда знакомиться, после работы в бар тащиться, что-то из себя строить. Хочется домой прийти, расслабиться со своей женщиной, отцом себя почувствовать. А любовь никак не встречается. Ну нет ее. Поэтому просто выбираешь девушку, что поприятнее.
— Не-ет. Любовь обязательно встретится, так не бывает. Просто, может, твоя еще не родилась.
Данил стреляет в меня глазами. От этих перестрелок снова сердце ускоряется. Мы по лезвию с ним ходим. Кружим друг вокруг друга. Иногда становится опасно.
— Ты правда никого никогда не любил? — спрашиваю я серьезно, вспомнив его слова в нашу первую ночь.
— Кажется, нет.
— У тебя же должен быть кто-то близкий? Мама, папа, брат, сестра, друг... Хоть кто-нибудь!
— Есть, но почему обязательно их нужно любить? Только за то, что они твои родственники?
— Данил, ты меня пугаешь. Любовь — она повсюду! Вот скажи, разве тебе никогда не хотелось делать добрые дела просто так? Чтобы другим людям было хорошо. Или животным. Помочь приюту, в котором держат бездомных собак. Починить в школе крышу. Наша вечно протекала! В дождь идешь по коридору, а там лужи. Или если снег таял, то вообще тазики только успевали менять. Да господи, просто помочь! Ничего не прося взамен. По любви.
— Как, например, рассказать о грядущем поджоге хутора?
Я прикусываю губу. Допрыгалась.
— Или взять отпуск без содержания и поехать за хренову тучу километров, чтобы свозить подругу попрощаться с отцом, — парирую. — Ты не так плох, как думаешь о себе. И ты умеешь любить. Ты просто источаешь любовь!
— Я всего лишь рассчитываю, что ты сдашься и у нас будет секс, — говорит Данил.
— Да, больше-то тебе не с кем.
— Совершенно. Дурочек не нашлось.
Мы переглядываемся, и у меня пальчики ног поджимаются. Секс с ним. Фух. Ну с отцом, образно говоря, я Данила познакомила. Одобрил он или нет — никто никогда не узнает.
— Может, переоденемся и сходим куда-нибудь? Или ты хочешь побыть одна? — переводит Данил тему. — Я не понимаю, что ты чувствуешь, но хочу угодить. Подскажи мне.
— Давай сходим. Только не в бар. Может, погуляем где-нибудь? Я устала быть одна, Данил. Все последние месяцы одна на грядках, столько часов для обдумывания было, что сейчас очень хочется смотреть, любоваться, трогать. И болтать обо всём подряд. Тем более в этом городе жил мой папа последние пару лет, пока шло следствие. Я должна его запомнить.