Хочу с тобой
Шрифт:
Он мог бы остановиться и перетащить меня в постель. Мог бы выйти из моего тела и развернуть меня, заткнуть рот своим языком. Он мог бы...
Боже, да он... не в состоянии прерваться!
Данил хотел все эти дни и наконец дорвался. Его терпение лопнуло. Ритмичные движения становятся лишь быстрее, как и частота дыхания. Все наши действия стремятся к тому, чтобы погасить нестерпимую потребность.
Данил жадно имеет мое тело, распаляясь еще больше от каждого моего крика, от каждого вздоха. До меня вдруг доходит, что его не стоны бесят, — он ревнует. Мое тело для него,
Начинаю стонать тише, но еще чувственнее.
Единственная возможность заставить меня замолчать — это довести до пика. Что Данил и делает в следующую минуту, лаская меня пальцами внизу живота, нажимая, несильно, но быстро хлопая. Жарко имея сзади, пока я не взрываюсь в его руках ярким наслаждением.
Застываю и склоняю голову. Пол покачивается, в голове — ни одной мысли. Лишь ощущения — классные, острые, в спираль закручивающие. Им надо отдаваться, их нужно прожить с первого до последнего спазма.
Данил покидает мое тело, следом на бёдра прыскает его сперма. Теплая, пряная. Этот запах сложно забыть и с чем-то перепутать, он мгновенно заполняет душевую кабину, да и всю ванную, наверное. Запах, дополняющий коктейль нашего секса.
Я оборачиваюсь и смотрю на Данила. На его напряженную позу, на быстрые движения правой руки по твердому члену. Смотрю на его темные полузакрытые глаза и умираю от ощущения нашей беспредельной близости. Вот как ему нравится. Вот как он это делает сам.
Он прекрасен.
— Ты невероятно красива, — говорит Данил, вскинув глаза.
Приоткрывает дверцу, и я делаю жадный вдох свежего воздуха. Кожа тут же от холода покрывается мурашками.
— Необыкновенная девочка. С тобой всё будет иначе. Я обещаю. Больше никакой игры в одни ворота. Никакого крысятничества.
Не успеваю понять, о чём он, как Данил делает шаг вперед, обнимает меня, наклоняется и целует в губы. Как обычно с языком, чувственно, всё еще голодно. Я жарко обнимаю его в ответ, ощупываю руки, спину, грудь — мне всегда нравилось его твердое тело. Деваться некуда, он зажимает меня, да и что уж спорить, я сама хочу быть им в углу зажатой. Каждой клеточкой чувствовать его жар, потребность, восхищение.
Интересно, сколько между нами должно случиться секса, чтобы Данил перестал быть таким голодным? Перестал желать меня столь яростно?
Тут же злюсь. Хочется, чтобы он был таким всегда. Моим на сто процентов.
В полуметре продолжает шуметь теплый душ. Моя спина трется о прохладный кафель. Данил наваливается всем телом и целует.
Неспособный остановиться.
Глава 44
— Привет, Варюш, как ты? — говорю бойко. Сама в окно выглядываю. — Чего не спишь?
Еще очень рано, Данил курит на улице у нашего небольшого отеля. В Омске мы провели аж три ночи, что на две ночи больше, чем во всех остальных городах, давших нам приют на время путешествия. И я успела привыкнуть к этой комнатке.
Данил ежится, вжимает голову в плечи. Бр-р-р, сентябрь только начинается, а в Сибири ночью и по утрам уже довольно зябко. Без ветровки не
— Не спалось сегодня, сны тяжелые, тревожные, — отвечает сестра не то сонно, не то грустно.
Варя только что эсэмэску прислала: спросила, выехали ли уже.
— Как ты себя чувствуешь? Как малыш? — интересуюсь я главным.
— Пинается малыш. Дядя Сёма даже в больницу возил позавчера, но на узи заверили, что всё прекрасно. Развивается по возрасту, здоровенький. Ходить еще два месяца, а мне что-то тяжко, Мариш.
— Надо потерпеть, немножечко осталось.
— Да куда уж деваться! Одежды ему нашила на полгода вперед, развлекаюсь с утра до вечера. Дядя Сёма тканей разных купил, красиво получается. Это на выход будет.
— Пришли фото.
— Как постираю и отглажу — обязательно! Разложу красиво и сфотографирую. Я думаю, в пару интернет-магазинов отправить. Вдруг кто-то закажет? У нас тут народ проще, всех интересуют самые простые ткани. И ценник копеечный.
Дальше мы молчим. До зубного скрежета хочется поделиться своим счастьем, но у сестры настолько уставший голос, что я никак не могу решиться. Варя, бесспорно, за меня порадуется, но при мысли, что она там одна с мамой-предательницей и Ментовским, сердце на части рвется.
— Как вы, Мариш? — говорит Варвара обеспокоенно. — Как Данил?
И тут я не выдерживаю. Губы сами собой расплываются в улыбке. Хочется ляпнуть, что Данил — прекрасно. Любил меня всю ночь, встал в шесть огурчиком.
Не прям всю, конечно. Вчера после душа мы отправились в постель. А за минуту до этого... Данил зажал меня в углу, трогал, целовал. Я была в его сперме, в его запахе, и он хотел меня такую еще раз. Подряд, без остановки.
Его смог остановить лишь мой испуганный писк о том, что нужно предохраняться. Презервативы у него были, но в рюкзаке. В том самом, что в шкафу. Так далеко от душевой кабины...
Данил с трудом оторвался от моего тела и даже сбивчиво извинился за настойчивость. И слава богу, потому что я готова уже была подчиниться. Мы бы точно детей сделали. У меня, правда, сейчас конец цикла, но бывает же разное.
Пока я смывала с себя его биологические жидкости, Данил успел немного остыть. И когда мы продолжили в постели, он трахал меня почти нежно. Почти медленно. Почти так, как я мечтала, представляя себе секс с любимым.
Утром мы снова нашли друг друга под простынями. Неспешно двигались и тихо стонали. Потому что так хорошо было! Приятно, чувственно. У меня сердечко то выпрыгивало от восторга, то сладко сжималось, когда Данил смотрел серьезно, когда говорил что-то приятное.
— Я влюбилась в него, Варя. Кажется, влюбилась по уши. Он... невероятный мужчина, — выдаю на одном дыхании.
Мой невероятный как раз докуривает сигарету и, очевидно, скоро поднимется за мной в номер. После чего мы пойдем завтракать. Я такая голодная, что закажу себе и омлет, и блинчики с сиропом. И возможно, даже шарлотку.
Но Данилу вновь кто-то звонит. Он хмурится, достает вторую сигарету из пачки, подносит телефон к уху.
В животе неприятно бурчит.
— Влюбилась? — переспрашивает Варвара упавшим голосом.