Хочу с тобой
Шрифт:
Сегодня всё совершенно иначе. Атмосфера гнетущая, мрачная, как и сам Данил. Я едва бросаю взгляд на прилавок и юркаю в туалет. Закрываюсь в кабинке, достаю пластиковый стаканчик, проверяю в сумке, на месте ли тесты.
На месте. Пальцы трясутся. Снимаю штаны и от облегчения выдыхаю. Месячные. Слава богу, я не беременна!
Боже, спасибо! Не беременна от этого монстра-самодура! Чудовища! Сжимаю ладони вместе и шепчу слова благодарности. Часов через шесть мы будем в Москве. Еще немного, и это кошмарное путешествие закончится!
Быстро
— Ну что? — спрашивает.
— Не беременна. Месячные начались. Просто был сбой, видимо, из-за стресса.
— Покажи тесты.
— Я не делала. Говорю же: у меня кровь.
Данил смотрит на меня. Потом тянется и начинает расстегивать пуговицы на пальто. От ужаса я вновь замираю, но на этот раз быстро прихожу в себя и начинаю его отталкивать.
— Покажи, — требует он.
— Что? Ты с ума сошел?! — кричу я. — Данил, что ты делаешь?
— Я просто посмотрю.
— Только попробуй! — визжу я. Хватаю его руку, не давая до себя дотронуться.
Мы боремся недолго, физически он в разы сильнее. У меня шансов нет. Ни единого! Данил грубо пихает свою руку под мои джинсы и белье. Касается промежности. Я влепляю ему пощечину и бью по груди и плечу изо всех сил.
Он быстро отстраняется. Смотрит на пальцы, берет салфетку, вытирает. Я поджимаю ноги и отворачиваюсь к окну.
Мы выезжаем с заправки.
Слёз больше нет. И обиды тоже. Лишь злость и ненависть, которые легко вытеснили любовь и все приятные чувства к этому человеку. Я кусаю губы и считаю столбы, мимо которых мы проносимся. Немного потерпеть. Немножечко, а там Москва.
Минут через двадцать Данил протягивает мне бумажный пакет.
— Кофе остывает, — напоминает он примирительно.
Иди в задницу.
Но вслух не произношу ни звука. Заглядываю в пакет — там розовый пончик, булочка с пеканом, круассан и шоколадный маффин. Всё, что я обожаю.
— Не знал, что бы ты хотела. И купил всё, что... — Данил прерывается, так как я поспешно опускаю стекло и швыряю пакет с едой за окно. — Было свежим, — заканчивает он.
Плавно жмет на тормоз и съезжает на обочину. Выходит из машины и идет назад. Долго идет. Скорость была приличной, мы уже по трассе ехали. Я наблюдаю за ним через зеркало заднего вида, всё еще колени стискиваю. Сжалась вся, страшно.
Данил всегда был нежным, осторожным. Нет, лгу, не всегда, конечно. Но если хватал, то в порыве страсти, и я тоже хватала в эти минуты, хотелось быть как можно ближе к нему. Раньше. Сейчас даже представить не могу, что могла рядом с ним когда-то расслабиться и получать удовольствие.
Я не хотела его прикосновений. Он будто изнасиловал меня.
Понятия не имею, что сейчас со мной сделает.
Мне снова хочется к папе. Очень сильно.
Но папы нет. Как нет и надежды. У меня есть только я сама. А еще у меня есть моя бедовая Варя.
Данил возвращается через несколько минут. Садится за руль. Я зажмуриваюсь, ожидая чего угодно, но он просто бросает смятый пакет мне под ноги.
— Больше так не делай. Если все начнут мусорить, будет противно из окна выглянуть, — произносит спокойно.
Я фыркаю. Придурок.
Машина трогается.
— Так и будем молчать? — спрашивает Данил.
Его слова долетают будто через пелену, я чувствую себя растерянной и оглушенной.
— Что ты хочешь услышать? Что я тебя ненавижу? Так я тебя ненавижу!
Он закусывает губу, думает. Потом произносит:
— Извини меня, пожалуйста, за грубость.
— Никогда. Не забуду тебе этого и не прощу.
— Мариш... — Он тянется ко мне, но я вздрагиваю, и Данил убирает руку. — Прости, я не хотел пугать тебя.
— Но напугал до смерти!
— Я не хочу, чтобы мы с тобой допустили ошибку, о которой будем жалеть всю жизнь. Бывают ситуации, когда рожать — абсурд, но у нас с тобой всё далеко не так плохо.
Я отворачиваюсь к окну и молчу. Данил продолжает:
— У нас есть чувства друг к другу. Планы и желание быть вместе. Да, тяжело, ты юная совсем, решения придется принимать мне. За нас обоих. Но поверь, время бы прошло, этот сложный период закончился бы. И между нами никогда бы не стояло: «А что, если бы мы его оставили?». Некоторые ошибки уже не исправить, понимаешь?
Отрицательно качаю головой. Я юная, поэтому не имею право на решения. Браво!
— Ты не можешь заставить меня делать что-либо. В том числе — рожать тебе детей.
— Ты права. Заставить не могу. Мне иногда сложно подобрать слова, чтобы моя мысль не была похожа на приказ. — Он делает паузу. — Марин, в моей жизни было так много тупых баб, включая мать, что я должен был удостовериться, что ты не лжешь. Это было лишнее, признаю. Извини, мне стыдно.
— Мне было неприятно и даже больно.
— Ну уж не больно.
— Больно!
— Извини, — повторяет он.
Я качаю головой. Данил произносит:
— Ты знаешь, что мне не очень везло с личным. И в какие-то моменты я думал о том, что мне вообще не стоит заводить детей. Что отцовство — это не мое. Но с тобой... я бы рискнул.
— Со мной? — переспрашиваю я.
— Да. Если захочешь. Именно с тобой.
— Почему?
— Ты другая. Наверное, слова прозвучат банально, но ты отличаешься от всех девушек, что у меня были раньше. С тобой не нужно быть лучшим. Можно просто быть самим собой. Возможно, в этом и есть суть семьи. Встречаешь человека, который особенный именно для тебя.