Хочу тебя себе

Мельникова Надежда Сергеевна

ВИП-зона расположена на втором этаже. Медленно поднимаюсь по лестнице. Очередной громила, кивнув, пропускает меня внутрь. За столом вся местная мафия. Это днём они уважаемые бизнесмены. Сейчас же это бухие уроды, ворочающие чужими жизнями. Не верю ни одному из них. Слишком много денег, чтобы оставаться хорошими людьми.

Попов сидит ко мне спиной. На его плечах руки Хелен. Так зовут блондинистую дрянь, чересчур много себе позволяющую. В миру она, наверное, Алёнка или Леночка, но Попов её зовет именно так. Меня действительно занимает вопрос: она настолько глупа, что не

понимает, с кем связалась? Или бабки её колышут сильнее собственной безопасности?

Хелен массирует толстый загривок, а Попов поворачивается, иногда губами касаясь её рук. Я медленно и незаметно приближаюсь, сейчас мне отлично слышно, о чём они говорят.

— Если бы ты только была со мной понежнее и посговорчивее, солнышко.

— Ты же знаешь, милый, я стараюсь. Мне просто нужно чуточку больше пространства для маневра.

— Иногда мне кажется, что я тебе совсем не нравлюсь.

Взрослый мужик, а блеет как овечка. Ещё и губки складывает бантиком.

— Я стараюсь, милый, просто мне нужно немного больше времени. Я ещё не готова.

— Может быть, сегодня поднимешься со мной в номера?

— Дай мне дождаться подходящего момента.

Он смачно целует девичью руку и улыбается ей. Я вижу его профиль с округлыми, сальными чертами лица.

Непроизвольно смотрю на пышный женственный зад в коротком серебристом платье, на стройные ноги, тонкую талию и светлые волосы до пояса. Понимаю, что эта паршивка меня обманула. Ничего у них нет. Она с ним не спит, он параллельно имеет эскортниц для здоровья, одаривает её подарками и ждёт, когда она наиграется в недотрогу.

Эротические фотографии, как же! Уж слишком он с тобой сюсюкается для того, кому уже позволено фоткать тебя с раздвинутыми ногами. Маленькая лгунья.

— Добрый вечер, Алекс, ты так незаметно подкрался, что я даже слегка напрягся, — ржёт Попов.

— Добрый вечер.

А девка смущается. Вот зуб даю, заметив меня, она на секунду выходит из роли и теряет концентрацию.

— Хватит, малыш. — В тысячный раз целует он её пальчики, снимая женские руки со своих плеч.

Богатый, зажравшийся боров. Ему нравится держать Хелен возле себя, ждать, надеяться, обхаживать. Среди доступных и продажных тёлочек она для него, похоже, нечто вроде диковинки. Новая игрушка с особой инструкцией. Однажды Попов не выдержит и использует её по назначению. Будет больно и противно. Останется психологическая травма. На хрена ей это надо? Лично я никак не пойму.

Лживая мелочь покладисто отступает от папика и, развернувшись, ловит меня взглядом. Горячо, как в жерле вулкана. Она смотрит мне в глаза. И я приветсвенно киваю ей. Химия такая, что сносит с ног. И ведь мысленно я её уже оправдал и хочу по новой. Так и вижу, как в порыве страсти мы сломаем кровать, расколотим несколько ваз и опомнимся только ближе к вечеру.

Она обходит меня по длинной дуге и копается в сумке. Ищет расческу. Надо быть красивой для своего папика. Как же далеко она зайдёт? За что позволит порвать девственную плеву? За машину, квартиру? За статус госпожи Поповой?

Не могу перестать смотреть на неё, она чем-то манит. Дело не только в Попове. Она строптивая, невинная, красивая, и это так возбуждает, что впору засунуть голову под струю ледяной воды.

Совершенно случайно заглядываю внутрь её шмотника от-кутюр на золотой цепочке и обращаю внимание на то, что из внутреннего кармашка торчат сразу три паспорта. Это точно корочки документов. Ошибки быть не может. На девку никто не смотрит, кроме меня. Всем по фиг. А я вот вижу. И мне интересно. Проследив за моим взглядом, Хелен быстро захлопывает сумку. На хрена ей три паспорта? Настороженно перевожу взгляд на её лицо. Она же отворачивается и на еле гнущихся ногах следует к своему папику, садится рядом, улыбается ему. Ластится.

Попов рядом с ней как растаявшее мороженое, он явно теряет хватку и смотрит на неё со щенячьим обожанием. Невероятно. Как же ловко она его скрутила. Я плюхаюсь на диван напротив.

— Что вы там с Ильиным подписали? Бульдог вроде доволен.

— Несколько очень важных бумаг. — Вальяжно откидываюсь на спинку и беру бокал с подноса, стараюсь просто пить, намекая, что сейчас не время говорить о работе.

А он кладёт руку на её колено. Интересно, ей приятно, когда эта скользкая лапища с пухлыми пальцами сжимает её маленькую косточку? Они ведь наверняка целовались взасос. Смотрю на них, затем отворачиваюсь. Всё равно попробую её первым, чего бы мне это ни стоило.

Глава 7

Иногда, бывает, выберешь тёлочку в баре, и, даже если сразу ей не понравишься, окажешься не в её вкусе, в глазах штиль и равнодушие, всё равно постепенно она понимает, что к чему. Начинает отвечать взаимностью.

И, смекнув, красотка сама переходит к флирту, играет, радуясь твоему вниманию.

Ведь есть же ещё харизма, бабло, положение в обществе. Но с этой Хелен у нас всё не так. Она сидит рядом с ним на диване, я паркуюсь напротив и, когда наши взгляды встречаются, получаю удар за ударом током, причём нарастающей силы. Невероятная взаимность. Просто бешеная энергетика.

Меня колбасит оттого, как она, будто бы невзначай прикусывая нижнюю губу, гуляет взглядом по моей фигуре. Белой рубашке, узким брюкам. И ведь на других она так не смотрит. Проверял. Следил. Чувствует нашу химию, уверен, и её от ощущений лупит по башке гигантским молотом.

Вот только гремучая змея вьётся возле старпёра, явно рассчитывая на дивиденды. Он полирует её коленку, а я стакан с коньяком. Ну да чёрт с ними. Всё равно ничего не происходит, по крайней мере, того, что бы толкнуло паровоз моего расследования. Скоро двенадцать, а я ни хрена толком не узнал.

Спустя полчаса охрана Попова начинает суетиться. К нему подбегает один жлоб, затем второй. И боров, взглянув на меня, неожиданно встаёт и подталкивает ко мне свою тёлку.

— Сделай вид, что она твоя. — Плюхает Хелен возле меня на диван и с каменным лицом возвращается обратно.

Хелен не спорит, подчиняется. Молча опускает свою аппетитную попку рядом со мной. Продажная дура.

А в ВИП-зону поднимается женщина, хорошо одетая, ухоженная и… злая, как раздразнённая цепная собака.