Хочу тебя в жены
Шрифт:
Мари-Марианна. Мой сын. Камиль. Моя семья. Тут гораздо больше внимания уделить нужно.
Глава 49
Возвращаюсь в дом. Первым делом отправляюсь принять душ. Смываю грязищу. Кровищу. Прикидываю, какие приказы нужно отдать.
По «Кобре» полная зачистка идет. Врачиху угомонили еще до моей встречи с главарями. Контакты проверяются. Техника собрана и находится под контролем. Возможно, перебрав кучу инфы, нам удастся выйти на след двенадцатого.
Хотя мне стоит подумать о другом. Ребенок. Сын. Мой наследник. Камиль.
Сколько ему лет? Месяцев. С годами я загнул. Сколько всего я пропустил? Он уже говорит? Ходит? Нет, вряд ли. Рано по ходу. Ползает. Сидит. Что там у детей важным считается?
Думаю про это и кровь закипает. Бурлит. Тупая ярость. Глухая. Бессилие накатывает. Похлеще, чем с «Табула Раса». Тех есть шанс разломать. А здесь – я давно продул. И время назад нельзя вернуть. Остается только смириться. Сглотнуть.
Кто виноват? Она. Украла самое дорогое.
«В тебе моя жизнь».
Опять эту чертову фразу вспоминаю. Пульс по вискам шибет. Дико. Злобно. Врезает удар за ударом. До слепоты. До глухоты. До полного отключения всех рефлексов. В разы хуже яда. Вот настоящая отрава.
«В тебе».
Так я тогда ответил. И был прав.
Она мою жизнь отняла. В себе унесла. Увела. Вырвала из рук. Разодрала реальность. Растерзала похлеще злейшего врага. Моя женщина. Первая. Последняя. Единственная.
Других таких нет. Похожих не существует. Сжать ее тянет. До хруста костей. Целовать. До синяков. Кусать. Кровь на вкус пробовать. Собой помечать. Пачкать. Сперму вглубь вкачивать. Клеймить одержимыми толчками. Долбить до тягучих судорог.
Убить ее хочу. И трахнуть. Пробуждает самые безумные желания. Жажду. Дразнит. Распаляет до гребаного предела. Когда в башку ее пускаю, тут уже не до работы. Мир делится на ноль.
Хотя – буду честен. Она из мыслей и так не валит. Вросла. Намертво. Влилась. Добралась до мяса. Вгрызлась в кости. Рядом. До скончания дней. Вечно.
И я сам виноват. Втрескался. Влип. Мозг поплыл. Когда членом решения принимаешь, ничего хорошего не жди.
Сука. Стерва. Дрянь. Как же сильно злит. По краю ходит. Рассекает. До грани доводит. Но вообще самое худшее в том, что не только за член держит. За нутро. За сердце. За душу. Железным крюком вошла. И пусть прозвучит смешно. Вогнала глубже, чем я ей.
А может, потому и цепанули слова Татарина?
Сам упустил. Позволил сбежать. Уйти.
Это ведь правда.
Держать должен был. Посадить под замок. В крепость. В подвал. Нагнать охраны. Заключить в четырех стенах. Никаких шансов на побег не оставить. Контролировать каждый гребаный шаг. Вздох. Выдох. Вдох. На короткий поводок посадить. На цепь.
Ха. Какой бред. Жестяк. Пиздец. О чем я только думаю?
Мне же не это нужно. Всегда хотел,
Надо было чаще трахать. Сильнее. Жестче. Башку от тупых мыслей прочищать. До обморока выдирать. Орудовать болтом. Без жалости. В полную мощь.
Дьявол. Это я и делал. Регулярно. А еще шмотки, побрякушки, разные подарки. Никогда в бабле не отказывал. Щедро отсыпал. Любой каприз. Вот. Пожалуйста.
Но она особо ничего не просила. На работу хотела. К друзьям.
Черт дери, я ей бизнес предлагал. На встречи к приятелям отпускал. Ни в чем не ограничивал.
А она задыхалась. Выгорала. Жаловалась же потом.
Почему я не замечал? Как чуть тише стала. Покорная. Послушная. Всегда готовая для меня. Для моего воспаленного члена. Податливая девочка. Ласковая. Нежная. А взгляд погас. Потух. Искры пропали. Ну так много всего происходило. Думал, может от той учебы напряг. От смены религии. От новостей о том, что она теперь Ахметова. Хотя привыкнуть можно. Ничего критичного.
Я должен был почуять. Понять. Разобраться.
И вроде чуял. Ловил перемены. Но забивал. Важным не считал. Далеко не пускал. Отмечал и только. А смысл ковырять? Болтать попусту. Трындеть.
Я не говорил. Делал. Этого мало?
Короче, ясно. Бабам нравится разговаривать. Чем больше, тем лучше. Так и Ахметов советовал. Долбаный мозгоправ. На все у него есть ответ. Бесит прямо.
Закрываю глаза. Зубы скрипят. Злоба наружу прет.
Кулаки сжимаю. Разжимаю.
Слишком много их стало вокруг. Блядских советчиков. Ахметов. Татарин этот. Дальше кто подоспеет? Грохну на месте. Просто башку оторву. Голыми руками. Клянусь.
Я сам разберусь со своей женой. Сам все решу. Добазарюсь.
Подойду к ней. Обниму. По плечам проведу. Поцелую. Очень мягко спрошу:
«Сука, какого хрена ты решила, что моему сыну будет круче вдали от меня?!»
И придушу. Я просто ее придушу. Размажу. Раздавлю. Уничтожу дрянь.
Ладно. Кого обманываю? Ничего ей не сделаю. Никогда. Мать моих детей. Она под защитой. Беременная. Но дело не только в этом.
Наказать охота. Очень. До одури. До ломоты в ребрах. Аж кровь сворачивается от острой жажды расправы. Крушить. Карать. Разламывать.
А не могу. Хочу или не хочу? Наплевать. Хоть как – не получится. Рука против нее не поднимется. Язык не повернется жестокий приказ отдать. Когда речь про мою Мари заходит, сдаются разом клыки и когти.
Звери внутри бушуют. Рычат. Бьются о прутья клетки. Наружу вырываются. Скалятся. Но почуяв ее запах, балдеют. Дуреют. Шизеют. Довольно урчат.
Тигры. Львы. Ягуары. Гепарды. К чертям. Каждый рядом с ней просто довольный кошак. Сытый. Ленивый. Мурчащий. Если даже рыкнет. Раз царапнет. Быстро залижет рану.