Хочу твоим первым
Шрифт:
Доходит до того, что время от времени меня начинает мотать, и чтобы прийти в равновесие, мне необходимо пару минут посидеть или постоять у стены.
Не знаю, что мне с этим делать.
У меня остается одна надежда. Это сегодняшний и заключительной день съемки у Марты Сергеевны. Возможно, получится поговорить с Гордеем. Не знаю, правда, о чем, но я решаю не зацикливаться на этом, остановившись лишь на программе минимум.
Но к моему большому разочарованию съемка начинается точно так, как предыдущая.
Нет, он предельно любезен со мной и то и дело мне что-то подсказывает и советует, но делает это так безразлично…так равнодушно…не смотрит на меня совсем.
Еле выдерживаю эту пытку.
А как только съемка заканчивается, я скомкано прощаюсь с Мартой Сергеевной, срываюсь с места и бегу по длинному коридору на выход, одновременно доставая телефон. Даже на автобусе не поеду, а вызову себе такси.
Вечерний холод улицы приносит некоторое облегчение, и я на секунду замираю, чтобы продышаться. Машина подъезжает почти сразу, я заскакиваю в такси и еду домой.
Меня немного укачивает. Прошу водителя остановить, не доезжая сотню метров, с намерением немного пройтись.
Иду, дышу, борюсь с новым приступом головокружения.
– Ну, сучка, вот ты и попалась.
Чья-то рука с силой хватает меня за волосы и тащит куда-то в сторону. А потом больно впечатывает спиной в холодную стену дома.
– И на съемки пробралась, гадина такая.
Глаза слепит фонарик. Я промаргиваюсь и скорее по голосу, чем по очертаниям понимаю, что передо мной Илона Сельвинская.
Луч фонарика сдвигается в сторону и я различаю за спиной девушки Гордея двух ее подруг из университета.
А еще могу четче разглядеть лицо самой Илоны. Взгляд брюнетки сочится злостью и ненавистью.
– А я не поверила сначала, когда мне сказали. У самой Марфиной, до которой обычно не достучишься. И как только удалось.
Я все еще фокусируюсь, пытаюсь собраться с мыслями.
– Что, язык проглотила?
– с усмешкой кидает рыжая девушка. Лицо третей наполовину скрыто в тени.
– Нет, голова просто кружится, - отвечаю ей, - пытаюсь остановить.
– Голова кружится, - тянет Илона, - скоро у тебя голова не только закружится, но и заболит. И не только голова. Я ведь по-хорошему предупреждала тебя. А ты не послушалась. Теперь ты распрощаешься со своим прекрасным личиком навсегда!
Третья девушка полностью выходит на свет и взмахивает рукой, в которой что-то блестит.
– Как насчет украшения на твоей нежной щечке? Думаешь, с ним ты все еще будешь нравиться Гордею? Или тебя пригласят на нову съемку? А я тебе отвечу, ни одному парню не понравишься и про модельный бизнес сможешь смело забыть.
– Вы не посмеете, - говорю я, холодея, но стараясь не расклеиться, - здесь везде камеры.
Очень сильно мутит.
Страха
– Здесь, в этом углу камер нет, проверено, - хмыкает Сельвинская, и ее подруги смеются.
– Девочка со шрамом. Фууу, - тянет та, что слева.
Пытаясь справиться с очередным приступом головокружения, я сжимаю руки в кулаки и готовлюсь дать отпор. Получится или нет, я не представляю. Скорее всего нет. Знаю только, что я не сдамся без боя.
А едва решительно вскидываю голову, как встречаюсь с горящим взглядом Гордея.
Он двигается бесшумно, подходит к Илоне и остальным со спины. Его вижу только я, они не замечают, увлеченные обсуждением своего жестокого плана.
Откуда...как...он здесь?
Головокружение становится невыносимым. Силы, мобилизовавшиеся было в моем организме, вдруг резко оставляют меня.
Я закрываю глаза и плавно сползаю по стене вниз, окончательно теряя связь с настоящим.
Глава 26. Схожу с ума
"Я схожу с ума
Когда со мною рядом ты
Мне не найти слова
Меня бросает в дрожь
Я схожу с ума..."
Ник "Схожу с ума"
Гордей
Успеваю подхватить Арину в последний момент, доношу до машины, устраиваю на сиденье, опустив его до упора вниз. Быстро проверяю пульс, дыхание, температуру тела.
– Что вы с ней сделали?
Рявкаю, обращаясь к Сельвинской и Ко, которые следуют за мной по пятам.
Бывшая подружка подходит ближе, трясется крупной дрожью.
– Ничего не сделали, Гордей.
– Убью ведь.
– Клянусь, ничего. Она…она, - заикается, растеряв весь свой лоск.
– Сама начала падать, Гордей. Мы только попугать хотели, и вдруг она...
Сельвинская заламывает руки, лицо ее бледнеет даже под слоем макияжа.
– Кто же знал, что она окажется такой впечатлительной, - поддакивает ее подружка, - и сразу завалится в обморок.
Хорошо, если это обычный обморок. Но рисковать я не хочу.
– Что сказали ей?
– требую, одновременно с этим выуживая с заднего бутылку воды и доставая из кармана телефон, чтобы вызвать скорую, если вода не поможет.
– Сказали, что…что…
– Ну! – тороплю я.
Смачиваю одноразовую салфетку, прикладываю к Арининым щекам.
– Сказали, что порежем ей лицо, - неохотно выдавливает Сельвинская.
– Дуры совсем?
– Мы бы не сделали, у нас даже ножа нормального с собой нет! Так, постебаться…
Арина начинает приходить в себя. Вздыхаю с облегчением, откладываю на время телефон. Промакиваю водой теперь ее губы.