Ход пешкой
Шрифт:
Он посмотрел безмятежно, повернулся к разъяренному другу, сказал:
– Пора ехать. Полетишь или верхом?
– Верхом… – болезненно морщась, ответил тот.
– Я так и думал.
Девушка вскрикнула, когда ее вздернули на ноги, стремительно развернули и потащили к лошади. Она думала, демон и правда замыслил расправу, но вот он подсадил ее в седло, а через мгновение и сам устроился рядом, подвинув Кэсс ближе к конской холке.
– А одна я ехать не в состоянии? – стараясь не расплакаться, спросила без вины виноватая.
– Свою состоятельность ты уже доказала.
Все попытки Кассандры выстроить между собой и своим спутником ледяную стену пошли крахом. Глупое сердце суматошно билось от одного только осознания его близости. Почему? Да что в нем такого?! Зачем посадил с собой? Заботится? Не хочет, чтобы снова сбежала? А может… да брось, глупая! Приди в себя.
Амон спокойно выпрямился, даже не подозревая, в каком состоянии находится сейчас его жертва, или подозревая, но не обращая внимания. Одна его рука тяжело лежала на ее талии, и от горячей ладони бежали жгучие токи по всему телу. Может, ему доставляет удовольствие так ехать? Нет. Девушка запретила себе об этом думать. Демоны бесчувственные и жестокие создания.
– Как ты нашел меня? – спросила она, потому что не могла ехать молча – слишком много вопросов мельтешило в голове, раздражая любопытство.
Впрочем, чем больше она узнает, тем больше шансов…
Хозяин хмыкнул, словно рабыня спросила глупость.
– Ты принадлежишь мне. Стоит тебе произнести мое имя, и я знаю, где ты. А как я, по-твоему, успел тебя спасти в той деревне? – Кэсс непроизвольно впилась ногтями в широкое мужское запястье, стараясь подавить ярость – в памяти сразу же всплыл подслушанный у ручья разговор. – Успокойся.
Равнодушно отданный приказ заставил на мгновение напрячься, но все же усилием воли пленница вынудила себя ослабить хватку. Однако еще труднее оказалось подавить в себе неукротимое желание погладить то место, куда только что с наслаждением вонзались ногти.
– И ты читаешь все мои мысли? – делано спокойно спросила она.
– Пока не все. – Он сказал это без досады, но с чувством легкого сожаления. – Некоторые твои мысли очень яркие – особенно если ты сосредотачиваешься только на них. А если смотришь в глаза, я почти наверняка прочитаю то, о чем ты думаешь. Но если отвернешься, как сейчас, что-то может ускользнуть.
– Зачем ты это вспоминаешь? – через некоторое время спросил Амон. – Шлец болтун.
– Вы не способны любить, да? Ты не умеешь чувствовать, испытывать… нежность. – Она запнулась на последнем слове.
Тишина. Ну да, разве хозяин может снизойти до разговора с рабыней? И так уже столько времени на нее потратил…
– Я никогда не любил, – после долгого молчания ответил демон. – Это человеческое чувство. Мне оно чуждо.
– А сколько тебе лет?
– Это важно? – В низком голосе звучало удивление, словно у его обладателя никогда не интересовались возрастом.
Кэсс молчала, не зная, как правильно ответить. На вид ему около тридцати, но вдруг она ошибается?
– Полторы тысячи.
– С-с-сколько?! – Девушка резко обернулась и едва не вывалилась из седла. Забыв про все, она всматривалась в
– Мы живем по пять-шесть тысяч лет, человечка.
– Охренеть! – с чувством сказала рабыня и нахмурилась, когда руки хозяина сжались сильнее.
– Не ругайся на языке того мира – раздражает. Говори на нашем языке.
– В каком смысле? Разве… – Она задумалась и спросила: – А откуда я знаю ваш язык?
– Заклинание, – последовал короткий ответ и следом едкое замечание: – Что-то ты стала очень смелой, болтаешь постоянно.
– Сейчас догадаюсь – тебя это раздражает?
В ответ демон повернул ее спиной к себе и пришпорил лошадь.
Она пятилась, пока не уткнулась лопатками в ствол дерева. Амон подходил медленно. Убьет… но прежде покалечит. За что? За Андриэля? Тот сам виноват, она ничего страшного ему не сделала. Нет, нет… В руках демона тускло отсвечивали сталью два совершенно разных, но при этом одинаково пугающих меча. В правой – тяжелый, с широким клинком и вытравленными на нем узорами загадочных рун. В левой – узкий, легкий и даже изящный. Оба клинка сейчас смотрели в землю, но вряд ли это надолго.
Что он сделает? Вырежет кровавые письмена на ее теле, а потом добьет?
Рабыня помотала головой и сжалась, когда хозяин замер в нескольких шагах.
К горлу подступили рыдания. Сволочь. За что? Ведь всего лишь защищалась…
Накануне она проспала весь день и всю ночь, а проснувшись, лишь смутно помнила, как до самой темноты ехали по пустой лесной дороге, как в сгустившихся сумерках ее, обессилевшую и сонную, снимали с лошади.
Разбудил девушку Шлец, легонько тряся за плечо.
– Эй, вставай. Пора собираться. Господин Риэль сказал – надо ехать.
Кэсс, на ходу теряя остатки сна, пошла к костру, приглаживая руками спутанные волосы. «Еще пара дней без расчески, и я буду похожа на бродяжку-алкоголичку», – подумала она, садясь к огню и беря в руки кружку. Устроившийся напротив Риэль прищурился, оглядывая невольницу, и произнес:
– Проснулась, наконец.
Та метнула на него враждебный взгляд, но промолчала.
– А вот это лишнее, Мышка. – От ангела не ускользнул ее угрюмый взор. – Амон улетел и вернется не раньше чем через пару дней, так что надо тебе со мной дружить. Помоги Шлецу собрать лагерь. Ты, в конце концов, такая же рабыня, поэтому работай, как и положено. И не думай, что твой хозяин примчится и защитит тебя. Поверь, я знаю сотни способов ломать гордыню без причинения боли.
– Да пошел ты! – огрызнулась девушка и вскрикнула, когда Риэль, преодолев разделявшее их пространство одним прыжком, схватил ее за волосы, достал нож и с издевательской ухмылкой отмахнул длинную прядь.
«Похоже, колтунов не будет. Похоже, вообще волос не будет», – промелькнуло в голове.
– Каждый раз, когда начнешь пререкаться, стану отрезать волосы, – пообещал садист. – Потом наступит черед одежды. Это будут прекрасные дни.
Она встала, скрипнув зубами, и пошла к Шлецу.