Ход пешкой
Шрифт:
– Хорошо, – легко согласилась лекарка, заканчивая врачевать первую из четырех безобразных борозд. – В следующий раз дам ему тебя убить.
– Следующего раза для тебя уже может не быть. – Он вздрогнул, когда игла вонзилась в основание второй раны. – Амон очень опасный демон.
– Я знаю. Но, может быть, тебе просто не стоит посягать на то, что он назвал своим? – Кэсс многозначительно посмотрела на ангела, и он усмехнулся.
– Что в тебе такое…
– Какое?
– Что он с тобой сделал вчера ночью? – вдруг безо всякого перехода спросил ангел.
Девушка
– Это тебя не касается, – прошипела она, глядя в помутившиеся от муки зеленые глаза. – А даже если бы и касалось, я бы все равно не сказала.
Андриэль улыбнулся уголками губ.
– Странно, что ты выжила. Могла бы сейчас быть на моем месте…
Рабыня с ужасом посмотрела в белое лицо и снова склонилась над раной.
– Что же в тебе такое… – превозмогая боль, повторил он. Поднял руку и осторожно коснулся пальцами опущенного подбородка своей спасительницы. – Чем ты его так заинтересовала? Амон очень расчетлив, а поскольку у него отсутствуют чувства, мне бы хотелось понять то, что уже понял он.
Кассандра рывком высвободилась. Во-первых, ее собеседник случайно коснулся рукой синяка, который сам же и наставил, а во-вторых, подобные выходки она позволяла только маме Вале и… своему хозяину. Ну и в-третьих – что, вообще, с ней, как с вещью какой-то!
– Я сделал тебе больно? – огорчился ангел. – Извини.
Он сказал это не задумываясь, а спохватился слишком поздно. Увидел в человеке равное существо! Попросил прощения! Прежде с Риэлем такого не случалось никогда.
– Принято, – буркнула невольница, которая не заметила ни его шока, ни безмерного удивления рыжего прислужника.
Демон вернулся, когда уже начало смеркаться. Шлец оказался прав, сказав, что «он принесет что-нибудь окровавленное и невинное». Это была косуля. Нежная, тонконогая, с большущими ушами и рыжей шерстью. Раб принялся деловито свежевать добычу, а девушка с ужасом отметила, что брюхо у животного вспорото явно не ножом. Есть тушеное мясо она не смогла. Потыкала ложкой, но, вспомнив окровавленные раны ангела, а потом и несчастную козочку с вырванными внутренностями – испытала такой приступ тошноты, что закружилась голова.
Демон не ел. Он вытянулся около костра и отдыхал, прикрыв глаза. Риэль, заштопанный от пояса до подбородка, стиснутый повязками и белый от потери крови, спокойно пил бульон. Его невольник блаженствовал, уминая мясо. Похоже, всем было хорошо, кроме, разве что, Кэсс. Она сжалась на своем одеяле и даже начала подремывать, когда прохладный голос вырвал ее из сладкого забытья.
– Вставай.
– Что? – Она растерянно захлопала глазами.
На полянку уже опускались сумерки, вот-вот и настанет кромешная тьма. В животе шевельнулся страх… Он что же, собрался… Рабыня вспомнила предостерегающие слова Шлеца: «Если господин Амон тебя захочет, не противься ему…» В ее глазах отразился такой ужас, а хозяин столь многообещающе усмехнулся, что жертва сжалась и замотала головой. Он стоял над ней, наслаждаясь чувством превосходства, пока не устал смотреть
– Где твой меч?
Девушка с трудом сглотнула стоящий в горле ком и растерянно огляделась – и правда, где? Она не вспомнила про оружие ни разу после обморока. До того ли было! А как теперь искать его в этой темноте? Несчастная затравленно огляделась. Кажется, железяка должна валяться вон там – возле осины, где утром перебинтовывали Риэля. Невольница поспешно начала вставать, но внезапный очень обидный, хотя и не сильно больной тычок повалил ее обратно на землю.
– Оружие надо держать в пределах досягаемости. Оно – часть тебя. Итак, где твой меч?
Чтобы не получить еще одну затрещину, Кассандра откатилась и рывком вскочила на ноги.
– Он там. – Палец ткнул в сторону уже скрывшейся во тьме осины.
– Принеси. – Демон стоял расслабленный, безоружный, но с застывшим недобрым лицом.
Да что ж за издевательство-то! Теперь, чтобы взять меч, ей нужно пройти мимо. А он ей этого не позволит. Просить, умолять, обещать – бесполезно. Сейчас господин настроен унизить свою рабыню и остановить его можно… нет, никакнельзя! Ей просто суждено нынче вечером ознакомиться с очередным гадким свойством его натуры. И остается только надеяться, что хозяин не очень расположен к долгой дрессировке.
Осторожно обходя Амона по крутой дуге, девушка ощущала на себе пристальные взгляды Риэля и Шлеца. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой! Рядом находились зрители, способные заступиться, но они предпочитали молча следить за развитием событий. Демон, казалось, вообще смотрел в лесную чащу, но когда Кэсс, сделав обманное движение, рванула, напрягая все силы, в сторону, он тут же вырос у нее на пути и несильным ударом отшвырнул обратно, на исходную позицию. Она отлетела, как котенок, и упала, больно ударившись о землю.
– Вставай.
Просить дважды не пришлось. Уж что-что, а валяться у него в ногах она никогда не станет! Еще один отчаянный прыжок – и новый удар. Оказывается, он умел бить не больно, но обидно. Да что ему все ее жалкие попытки! Он держал в руках настоящий боевой меч еще тогда, когда Кассандрина прапрапрапрапрабабка лежала в колыбельке!
И снова прыжок, и снова удар, и снова она катится по траве, глотая слезы обиды. За что? Почему? Что она сделала?
«Ты заступилась за него».
– Что? – Невольница удивленно застыла.
«Я заступилась за себя!»
Амон недобро повел бровью.
Ангел и раб у костра переглянулись: создавалось впечатление, что демон и его подопечная разговаривают без слов.
«Ты убил стольких людей, зачем?»
«Никому не позволено трогать то, что принадлежит мне».
«Я никогда не буду принадлежать тебе!!!»
Он сделал шаг к ней, и рабыня бросилась вперед, собирая воедино свою клокочущую ярость. Это было все равно, что бежать придется прямиком в глухую каменную стену. Она не надеялась победить хозяина, не надеялась даже повалить его, но очень рассчитывала хотя бы оттолкнуть.