Ход с дамы пик
Шрифт:
— Все? — Шеф испытующе смотрел на Синцова.
— Ну почему все? Если покопаться…
— Ну а различия имеются? Что говорит против серии?
— Различия?
— Различия, различия. Или вы на сто процентов уверены, что это серия?
Провокационный вопрос, подумала я. Если Синцов сейчас начнет клясться, что он на сто процентов уверен, шеф к нему потеряет всякий интерес. Пока мы не начали допрашивать преступников, мы ни в чем не можем быть на сто процентов уверены. Шеф нам это столько раз повторял, что я уже считаю это собственной мыслью.
— На сто
— Отлично, — шеф потер руки. — Так что с различиями?
— Ну, прежде всего возраст жертв.
— Так.
— Их внешний вид.
— Так.
— Количество ножевых ран.
— И все?
— Да, пожалуй, и все.
— Мария Сергеевна, что скажете? — повернулся ко мне прокурор.
— Владимир Иванович, ну что я могу сказать, если я достоверно знаю пока только про один труп — Антоничевой?
— Очень ответственное заявление. А теоретически?
— А теоретически мне все равно надо хотя бы розыскные материалы посмотреть. Может, я найду больше сходства или больше различий.
— Вот так, да? Кстати, учитывая вашу склонность к анализу, рекомендую обратиться к достижениям криминалистики. Вспомнить, чему вас учили на курсах ФБР.
— Это шутка, Владимир Иванович? — спросил Синцов, готовый рассмеяться.
— Да какая шутка. В прошлом году приезжали фэбээровцы, проводили недельные занятия по расследованию убийств. Мария Сергеевна даже диплом получила об успешном прохождении курса. Вот и используйте полученные знания, Мария Сергеевна. Не зря же я вам позволил тогда неделю развлекаться.
— Ничего себе! — Я возмутилась. — Развлекаться! Я, между прочим, свои дела тогда никому не передавала. И несла двойную нагрузку.
— Но ведь не жалеете?
— Да нет.
— Ладно, кроме шуток, — шеф посерьезнел, — что вы думаете насчет соединения дел?
«То же, что и вы», — подумала я, а вслух сказала:
— Соединять рано. Надо хотя бы ознакомиться с материалами, и работать по нашему делу с учетом всех остальных данных.
Синцов искоса посмотрел на меня:
— Владимир Иванович, может, соединять и рано, но хорошо бы дела сосредоточить у Швецовой в производстве. Не выносить постановления о соединении…
— Конечно, — поддержал его шеф, скрывая улыбку, так как, естественно, догадался, куда клонит оперуполномоченный Синцов. — Для процессуального соединения оснований пока никаких.
— Ну да, соединить ведь можно дела по обвинению одного лица в совершении нескольких преступлений или нескольких лиц в совершении одного преступления, а у нас пока обвинение никому не предъявлено, — продемонстрировал оперуполномоченный Синцов незаурядные знания Уголовно-процессуального кодекса.
Шеф благостно кивал головой, наверняка думая о том, как приятно иметь дело с грамотными людьми.
— Но при этом, — Синцов значительно поднял палец, — вы ведь знаете, как важно, чтобы по делу работал квалифицированный следователь…
Шеф покивал головой с чрезвычайно заинтересованным видом. Мне
— Так вот, с делом Антоничевой все в порядке, в квалификации Марии Сергеевны я не сомневаюсь. Но вот с остальными делами — вилы.
— То есть?
— Владимир Иванович, следователей-то нет. В прокуратуре одни дети остались, без опыта, с одними амбициями. Они даже советов не слушают. Считают, что сами все знают лучше всех. Я же не могу за них следственные действия проводить…
— Ну, не везде же так плохо, — возразил шеф. — Вот одно из интересующих нас дел, насколько я знаю, в городской прокуратуре у опытного следователя Коруновой.
— Но у нас-то не одно, пять убийств. По одному из дел даже осмотра не было, так, участковый полстранички накарябал по поручению работника прокуратуры, язык не поворачивается его следователем назвать…
— Это где же? — заинтересовался шеф.
— Да Маша будет с делами знакомиться, расскажет вам. Экспертизы не назначены, свидетели не допрошены, а вы ведь знаете, через неделю они уже не вспомнят того, что рассказали бы сразу… В общем, еще немного и дела будут загублены навечно. Их уже никто никогда не раскроет. А если мы и раскроем, то ничего не докажем.
Синцов скорбно замолчал. В принципе свою задачу он выполнил. Прокурор обернулся ко мне и стал заглядывать в глаза, но не мог встретиться со мной взглядом, потому что я демонстративно смотрела в окно.
— Мария Сергеевна, — позвал он. — Забираем дела? А?
Так и не глядя на него, я спросила неожиданно сварливо:
— А я-то тут при чем? Вы же уже за меня все решили.
— Ну ладно, ладно, — похлопал меня по руке прокурор. — Раскрыть-то хочется?
— Хочется, — вопреки своей воле призналась я.
— Ну вот. Я допускаю, кстати, что дел в итоге окажется больше. Или меньше. Вы еще с Синцовым сводки посмотрите, надо только определиться, по какому критерию отбирать.
— Я думаю, пока — по отсутствию видимого мотива.
— У-у! — протянул Синцов. — Так знаете, сколько наберется?
— Так! — повернулась я к нему. — Ты работать хотел? Так вот, начинается серьезная работа, с квалифицированным следователем, чтоб не жаловался потом. А вообще, чем больше случаев, тем легче раскрыть, ты же знаешь.
— Ну, вот и славно, а лишнее потом само отпадет, — сказал шеф, поднимаясь из-за стола. — Прямо с завтрашнего дня и приступайте, а я с городской договорюсь насчет передачи дел. Да, Мария Сергеевна, надеюсь, вы понимаете, что остальные ваши дела скидывать некому, разве что с Горчаковым поделитесь…
— Да ну, Владимир Иванович, у меня все дела уже в такой стадии, что жалко отдавать. Сама закончу, просто новых особо не подкидывайте.
— Договорились.
Из кабинета прокурора мы вышли под звуки «Летки-енки»: «Как-то ночью по пустой дорожке…» Ребенок, забравшись с ногами на стул, увлеченно читал спецдонесение, валявшееся на столе у Зои, завканцелярией: «Труп неизвестного лица был обнаружен на чердаке под строительным мусором в состоянии сильных гнилостных изменений…»