Ходок-5. Смерть
Шрифт:
На секунду туча скрыла людей от глаз, но почти сразу развеялась. Над юношей распахнулось высоченное дерево. Растение без проблем впитало атаку и, кажется, даже увеличилось в размерах.
— Твою мать! — сквозь зубы выругался Ягужинский.
— Невероятно! Откуда у него тотем?! Обладать им могут только практики Небесного Тела! — был более многословен Благочестивый, — Ты же говорил, что сюда прислали никому не нужного юнца? Я так и знал, что это — ловушка. Перед нами один из карателей Светлого под личиной!
Пересвет не отличался стойкостью характера. Интриговать
А тут ещё по земле поползли ростки. Зелёные лианы пробивали ландскнехтов насквозь, насаживая тевтонцев и святых воинов на подобия кольев. Паростки вылезали изо ртов вопивших людей, заставляя тех умолкнуть и корчиться в муках беззвучно.
Оборониться от столь неожиданной и действенной атаки сумели лишь трое. Клаус фон Зигфрид, Пересвет и Георг. Остальные их подчинённые пострадали. Через пару мгновений место, где стояли интервенты, напоминало ужасную изгородь.
Даже спутники лже-владетеля, а на деле личного палача Императора, ужаснулись жестокости казни. Самым удивительным было то, что скрывавшийся под видом обычного юноши монстр ощущался по-прежнему слабым.
Пересвет догадался, что для них мстительный Виссарион придумал особо мучительную кончину и после расправы над простыми воинами прийдет и их черёд. Потому священник окружил себя максимально прочной защитой и метнулся за пределы первого круга. Туда, где продолжали свирепствовать монстры и бить молнии. Такая смерть показалась ему более лёгкой, чем безусловно изощренная пытка Светлого.
По здравому размышлению, за своим компаньоном последовал и Георг. Особенно когда лицезрел, как из капитульера проросли громадные семена. Фон Зигфрид походил на покрытый зеленью куст. Помимо этого, часть людей преобразилась. Лица несчастных стянула кора. Воины замерли, как древесные истуканы. Было заметно, что над бедолагами проводят какой-то эксперимент. Не все метаморфозы проходили успешно. Три четвёртых страждущих просто обратились в облачка шакти или расползлись вонючими навозными кучами.
В самом начале, ректор решил, что перед ним Мастер Жизни и не слишком взволновался. Ведь сторонникам богини Живицы было запрещено убивать. Однако после столь жестокой расправы, мужчина убедился, что ошибся, и склонился к предположению Благочестивого.
Под треск костей и сотрясения почвы Пересвет и Ягужинский ретировались прочь. Оборонительная формация города без проблем выпустила их наружу. Оба полководца прежде несметного воинства скрылись в росчерках молний и сонме уродливых тварей.
Большинство из недавно чудом спасшегося воинства умерло. Лишь сотня солдат превратились в големов жизни. Они выросли на полметра и покрылись древесной корой с небольшими листиками. Их увитые побегами торсы в два раза превышали ширину таковых у обычных людей. В общем, в перевертышах не осталось ничего человеческого. Покинула их и воля. Теперь это были марионетки нового повелителя.
В сверкавших золотом доспехах, высокий, мускулистый парень
Сцена замерла. Ее величие разрушил громкий треск. Первый круг обороны города зазиял дырами, по нему зазмеились трещины, сквозь которые били золотистые лучи и лезли уже знакомые звероптицы.
Глава 36. Восстание
Кто бы ты ни был, но ответ рано или поздно держать придётся. Если не перед людьми, то хотя бы перед Богом.
Монах Илларион Бескорыстный
Сечь бурлила. На главной площади города находилась тьма тьмущая народа. Что удивительно, среди собравшихся присутствовали женщины и дети. Обычно их не допускали до собраний. Жены и отпрыски ушкуйников жили в отдельных кварталах и не участвовали в административной жизни Войска Кошевого.
Однако сегодня привычный уклад дал трещину. Наступил момент, когда родственники пришли спросить за гибель мужей, сыновей и отцов. На происходивший сыр бор строго взирала пятиметровая статуя основателя Ватаги. Суровый, плечистый мужчина, в окружении сотен букетов, высоко держал над головой булаву. Верилось, что в случае надобности, Богдан Хмель лично покарает провинившихся.
Суть теперешнего вече заключалась в том, что полковники и гетман должны были объясниться. Первые, почему они вверили пять отборных полков Ульяну Коноваленко. А последнему требовалось доказать, что он сделал все необходимое для того, чтобы люди не умерли.
— Мы уже почти победили, когда проклятый Гварг снюхался с сатаной, превратился в адского скарабея, нарушил скрепы мироздания, и потустороння волна убила каждого практика не достигшего высшей инфосферы. Причём имперцев злая сила тоже не пощадила! — вещал с трибуны Беар, а куренные согласно кивали головами, словно они присутствовали на поле смертельной битвы.
— А куда тогда подевались хорунжие? Они же все, как один, вошли в высшую сферу? Муж мой и вовсе стоял на пороге Единого Тела, — ничуть не стесняясь, взяла слово красивая, крепкая молодуха, в кожаной броне и ружьем за плечом, — И вообще, почему ты выжил!?Если остальные погибли? Уж не сбежал ли?
Женщины согласно загудели и сгрудились возле одной из своих старшин. Только на первый взгляд дамы ничего не решали. На деле все было не так. У представительниц отнюдь не слабого пола имелась собственная иерархия, ничуть не менее выверенная, чем у мужчин. Попробуй, угоди в немилость к капитаншам — не видать тебе невесты, и даже родная жена выест мозг.
А тут ещё ватажниц поддержали и многие рядовые ушкуйники. Бандитская вольница выразила недовольство провальным походом. Сечь ещё не знала столь вопиющих потерь. Пять тысяч элитных воинов сложили головы ради непонятной обществу цели.