Шрифт:
1 Глава
К концу третьего часа отчетливо проявилась накопившаяся усталость, а потом пришло ощущение взгляда в спину. Не злого, не доброго… безразличного какого-то – но все равно мурашки по хребту забегали… Денис даже пару раз оглянулся, но, ожидаемо, ни черта не увидел: плотный полог дремучего леса создавал прозрачный, зеленый сумрак, в котором перспектива терялась уже в паре-тройке шагов.
«Чудится… – решил он, – … устал, вот и кажется…»
«А если нет…» – вкрадчиво поинтересовался внутренний голос.
Эту, едва начавшуюся, но потенциально содержательную беседу прервал
«Русский мат – грозное оружие в борьбе с мистикой и мракобесием!» – усмехнулся про себя Денис, возвращаясь в хорошее расположение духа, но буквально через пару шагов, как будто отвечая на его ерничанье, взгляд снова проявился. Стало неуютно. Совсем неуютно.
Денису, типовому продукту урбанизации, и обычный-то пригородный лес, чахлый, редкий и загаженный, внушал определенные опасения, что же говорить про этот – маргеландский, совершенно дремучий. После того, как компаньоны, три часа назад, вышли из-под корней огромного старого дерева, росшего на склоне оврага, они безостановочно двигались по этому черному, страшному, как в киносказках Александра Роу, лесу.
Шэф казалось не шел, а скользил над землей – так плавно и бесшумно он передвигался, в отличие от Дениса, который постоянно цеплялся за выступающие корни и поваленные стволы, скрытые опавшей листвой. Так же безуспешно он пытался предотвратить контакт лица с липкой паутиной, а одежды с не менее липкой смолой. И, как будто этого было мало, добавился новый поражающий фактор в виде взгляда в спину.
От утренней прохлады, сопутствовавшей началу путешествия, не осталось и следа, стало жарко и душно, пот заливал глаза, темп заданный Шэфом, поддерживать становилось все труднее и труднее. И вообще, Денису стало как-то не по себе.
«Ну что, – снова проявился внутренний голос, – ты думал, что с новой тушкой, ты царь, бог и воинский начальник?! Ан – хрен! Как был ботан – так и остался!»
«Отвянь!»
– Шэф, а чего мы шкиры не одели?
– Зачем? Днем здесь безопасно.
– А ночью?
– Нет.
– Не безопасно?
– Да.
… лаконичный ты наш… мать твою…
– Шэф, может передохнем, – хрипотца в голосе Дениса почти достигла уровня Джигурды. В горле у него пересохло, да и не только в горле – было стойкое ощущение, что влаги внутри не осталось. Ее заменил раскаленный песок из пустыни.
… Негев… Сахара… Гоби… Каракумы…
… тьфу ты, какого хрена я их перечисляю?!..
… точно – в башке песок!..
– Пока нельзя, – ответил Шэф, не оборачиваясь.
– Почему?!
– Я здесь конечно не первый раз, но… может изменилось чего… – короче – береженого Бог бережет!
– В смысле? – разговор на ходу отнимал последние силы, но слова Шэфа Денису сильно не понравились.
– Пока светит солнце – здесь безопасно. А потом… – нет.
– А почему же мы не надели шкиры!?
– Бесполезно. Дневные на людей не нападают, а от ночных она не спасет. И вообще… не парься… скоро отдохнем.
Передвижение по сильно пересеченной местности, заросшей труднопроходимой растительностью, неизбежно приводит к усталости, а усталость и духота неизбежно влекут за собой потерю концентрации.
– Шэф!!! – завопил он во всю мощь своих здоровых легких.
– Тихо, не ори. – Послышался спокойны голос и Денис с громадным облегчением увидел любимого руководителя, замершего в нескольких шагах впереди, – смотри, – Шэф ткнул пальцем куда-то перед собой.
Приглядевшись, Денис почувствовал, что горячий пот становится холодным, внутренности сжимаются в комок, а волосы встают дыбом, причем по всему телу и что в процесс вовлечена каждая волосинка, независимо от длины, толщины, цвета и места расположения!
Пересекая их путь, ползла змея… нет, не так – если называть вещи своими именами, то не змея, а – З-М-Е-Я! В отличие от земных собратьев… или сестер – черт их разберет – гадюк пресмыкающихся, была она не чешуйчатая, а какая-то… как слоновий хобот – с кольцевыми валиками мышц и редкими, противными волосками. Головы чудовища Денис не увидел, но хватило и остального: диаметр сантиметров тридцать, а длина, которую удалось рассмотреть (не всю естественно!) – от забора до заката! Насколько хватало взгляда в обе стороны, трава мерзопакостно шевелилась! Окраска гада была маскировочной – под цвет опавших листьев, а особое омерзение у Дениса вызвало наличие многочисленных, как у многоножки, ног с перепончатыми красными лапками.
Денис и обычных-то змей боялся, что уж говорить про этого монстра. В душу его влился липкий страх и, найдя убежище подходящим, решил остаться. Денис оцепенел, подвижность сохранили только глаза, с ужасом наблюдавшие за омерзительно-плавным перемещением гигантского хобота на ножках.
Когда хвост ЗМ ЕЯ бесшумно скрылся в опавшей листве, Шэф, так же молча, махнул рукой, приказывая продолжать движение. Денису стоило колоссальных усилий сделать первый шаг, ему казалось, что каждую секунду он рискует наступить на еще какое-нибудь мерзкое пресмыкающееся. Если бы не еще больший страх – потерять Шэфа и остаться в этом гиблом лесу одному, он бы вообще остался на месте. Но встреча неожиданно дала и положительный результат. Если до этого, Денис тупо старался не потерять Шэфа, то сейчас, помимо этой, жизненно важной цели, он успевал посматривать по сторонам, с трепетом ожидая появления очередного представителя коренного населения Маргеланда.
«Да-а, блин, – думал Денис, с трудом поспевая за Шэфом и обливаясь потом от жары и страха,– похоже, меня ждет интересная жизнь, яркая, полная приключений. Но… не долгая…»
Его паникерские размышления прервал солнечный свет, ударивший с безоблачных голубых небес, показавшийся особенно ярким, после зеленого лесного сумрака. Чаща кончилась, впереди темнели, неожиданно близкие, лесистые горы, уступами спускавшиеся к ярко блестевшему на солнце синему-синему морю.
Вид открывался лубочно-курортный. Раньше, в «довоенные времена», про которые молодежь теперь ничего не знает, подобные пейзажи украшали открытки типа «Привет из: Ялты, Алушты, Гагры, Пицунды…», ну и так далее. Ныне многие из этих мест запаршивели, а раньше это были курорты, манившие советского человека, как муху мед… правда сейчас, после разных Ницц, Мальдивов, да и той же Антальи, выяснилось, что это был не совсем мед, а скажем так – несколько иной продукт жизнедеятельности, но… – тогда это был мед!