Хохот степей
Шрифт:
Глава 10
До юрта матери я так и не успел дойти, только оставив коня, как на меня сверху, с деревянной площадки, спрыгнул ураган из бус и ярких тряпок.
— Брат! Почему я узнаю, что ты приехал, от соседей?! — сестра повисла на мне, как репей, ухватившись за шею со спины и обвив за пояс ногами.
— Слезай, вредная. Уже детей нянчить пора, а все сама, как ребенок.
— О, да ты же не знаешь, — Ду Чимэ спрыгнула обошла меня кругом, кривя свой носик, словно ветер принес что-то неприятное, — жених мой умер, так что от меня не просто избавиться.
— Не пугай, иначе Тамгиру отдам женой, как он просит, — сестра не выглядела расстроенной, только обиженной. — И знаю я, что с женихом твоим вышло. Идем, там поговорим, чтобы потом не повторять.
В шатре матери пахло кумысом и ароматным маслом, как я всегда помнил. После яркого солнца, сумрак и прохлада казались блаженством. Скинув верхнюю одежду, оставшись в тонкой тканой рубахе, я уселся за трапезу, которую проворно накрывали служанки. Обе женщины, бабушка и мать, сидели в широких, низких креслах, застеленных дорогими коврами, скрестив ноги под широкими пестрыми юбками.
— Как дорога, сын? — мать подала круглую чашу кумыса, следя за мной своими темными, внимательными глазами.
— Я выполнил волю хана. Тотем его предков привезли в улус.
Мать вскинула руки к небу, быстро пробормотав благодарность Тэнгэру. Бабушка только сдержано кивнула, словно и не сомневалась в этом. В юрт ворвалась сестра, где-то отставшая от меня за те два шага, что нас отделяли на дворе от шатра.
— Что я пропустила?
— Сядь, Ду Чимэ! — строго прикрикнула мать, все же понимая, что бесполезно пытаться унять своего младшего ребенка. Сестра рухнула на подушки возле бабушкиного кресла, вытянув ноги. — Твоего брата могут поставить над десятью тысячами.
— Мать, прекрати. Должность темника — не то, о чем я думаю. Тем более, что Великий хан не пожелает ставить на это место илбэчина.
— Твой дед был и тем и другим, — как бы между прочим произнесла бабушка, поправляя бусины в косичках сестры.
— Но он к этому не стремился. И это было очень давно.
— Отложим это. Не нам судить, — остановила все возражения бабушка, подняв руку. — Я слышала, ты что-то говорил о женихе нашей Ду Чимэ. О чем разговор?
Иногда эта старая женщина делала вид, что не слышит ничего, но на самом деле я отлично знал, что не всякая степная рысь может похвастать таким слухом.
— Мы встретили посланников в дороге. Они рассказали, что вы их приняли не слишком вежливо, — прищурив глаза, я посмотрел на вскочившую сестру. Глаза Ду Чимэ сверкали, на щеках появился яркий румянец.
— Да они — дети бродячих собак! Ты бы слышал, что они посмели предложить!
— Я все знаю. В качестве извинений, я привез тебе пять лошадей. Не самые лучшие, но достаточно молодые и крепкие, чтобы унять твой гнев, сестра.
— Почему пять? — разбалованная и гордая, она подскочила ко мне, присев у самых ног, как до этого сидела рядом с бабушкой и матерью.
— Остальных отдал братьям за помощь.
— Хорошо. Умно. — Мать покивала головой, переставляя мне ближе миску со свежими лепешками.
— Не переживай, сестра, в степи найдется муж и для тебя, — я потрепал девушку по волосам, но она тряхнула головой, скидывая руку в показательном гневе.
— Если не найдешь — я уеду в степь, и там меня украдут.
— Иногда я думаю, что это самый верный вариант, — тихо вздохнула мать. — Еще немного, и я сама бы тебя туда отправила, если бы твоему брату потом не было нужно мстить за кражу сестры.
— Спасибо, мать, — я отодвинул в сторону миску с вяленым мясом и сыром. Дома всегда было спокойно, но это спокойствие не могло сохраниться без силы багатуров и нойонов. — Когда хан собирает поход?
— Совет матерей пока молчит. Даже великая мать не знает, что решит ее неспокойный сын. Но женщины готовятся.
— Юрт готов, хатагтай, — с низким поклоном в шатер заглянула служанка. Мать махнула рукой, показывая, что все услышано, но женщина не ушла. — Прости, благородная, что делать с девушкой, что привез наш багатур?
— Пока покорми.
— С какого стола, хатагтай?
— С моего, — я обычно не вмешивался в дела женщин, но мне от чего-то, совсем не хотелось, чтобы лисицу воспринимали как рабыню и служанку. Заметив, как расширились от удивления глаза женщины, добавил. — И постель ей в шатре Ду Чимэ устрой. Вместе пусть спят.
— Что? Кого ты привез? Невесту? — сестра аж подскочила. В глазах плескалась обида. Как что-то могло произойти без ее внимания.
— Гостью. И, мать, — сестра больше не слушала. В проеме только мелькнули ее яркие юбки и сапожки с загнутым носом. Ду Чимэ помчалась смотреть на свою соседку, а я повернулся к старшим женщинам, — я пригласил присоединиться к нам мать погибшего жениха Ду Чимэ. Женщина одна, и некому ее защитить.
— Это хорошо, сын. Я вышлю нукеров ей на встречу, чтобы она добралась благополучно.
Довольный таким решением матери, я кивнул, вставая. Нужно было успеть привести себя в порядок, пока Великий хан не призвал на ковер.
Женщина сперва пыталась объяснить мне все словами, но видя, что я не могу понять ни единого, махнула рукой, просто подхватив под локоть и уведя внутрь войлочного шатра.
Внутри я оказалась впервые. Первое, что бросалось в глаза — внутри не было столбов. Все как-то держалось само на частых рейках, идущих по потолку и стенам, вдоль которых стояли четыре кровати. Почему-то, раньше думала, что степняки спят прямо на полу, свалив в кучу меха и одеяла, но все оказалось иначе. Прямо напротив входа стояла какая-то мебель, на подобии квадратного сундука, но, кажется, открывалась она не вверх, а все же вперед. И как оттуда вынимать вещи, все не вывалив?
На этом сундуке тут же стоял кувшин и маленькие чашки. Все полы были застелены яркими, местами выцветшими, но дорогими коврами. По центру же, как основная часть юрта, стояла какая-то железная конструкция, с углем внутри и котлом сверху.
Этот «дом» вовсе не походил на то, то, что я представляла себе. Никакой грязи, темных цветов, вони. Я была почт уверена, что жить в таком жилище — это постоянно выметать песок из-под ног, и терпеть кислый, неприятные запах, но на деле тут оказалось чище, чем в самом святом месте храма. «Дикие» люди степей были опрятнее, чем вычтецы из моей деревни.