Хоккейное безумие. От Нагано до Ванкувера
Шрифт:
— Сегодня кататься не буду а завтра на утреннюю раскатку хочу выйти и попробовать, — сказал форвард. — Там все и выяснится. Сделаю все возможное, чтобы сыграть в полуфинале. И не хочу, чтобы вопрос о моей отзаявке решался без меня.
Такие вот у нас в сборной бойцы.
Далеко не все, конечно, было в игре идеально. И во втором периоде стало хуже, чем в первом. Совсем не проходили комбинации — те же Ковальчук с Овечкиным бросались в красивые, но безрезультатные сольные проходы, швыряли шайбу в Бродера с огромной силищей, но с неблизкого расстояния и без хитрости. Вратарь «Нью-Джерси» со временем к этому привык. Стало ясно, что пробить
Вот только ничего не придумывалось. Россияне потихоньку сбивались на примитив, а канадцы контратаковали все опаснее. Однажды, когда у нас же было большинство, соперник огрызнулся двумя выпадами, не завершившимися голами только благодаря Набокову. В общем, ко второму перерыву тенденция намечалась не то чтобы кризисная, но опасная. 0:0 после второго периода — и от напряжения нервы уже рвало на куски.
И вот в эти-то минуты, во время перерыва, меня поразило полное спокойствие двух наших великих капитанов, с которыми удалось переброситься парой слов, — Бориса Майорова и Вячеслава Фетисова. Обоим хоккей нравился, и оба были уверены, что все закончится благополучно. Может, они, профи, чувствовали что-то такое, в чем нам только предстояло убедиться? Ощущали какой-то внутренний стержень этой команды, который не позволит прогнуться?
А в это время в раздевалке с виду такой добрый Крикунов задавал команде жару.
— Что сказал в раздевалке главный тренер во вторам перерыве? — спросили Дацюка.
— Что сказал? Если перевести на книжный язык, то что-то вроде «Побежали-ка вы быстрее!».
И еще о Крикунове. За время Олимпиады стало ясно, что если о ветеранах тренер не позволяет себе сказать ни одного плохого слова, то молодых, наоборот, держит в словесных ежовых рукавицах. И это работало. Покритиковал Ковальчука после игры с Казахстаном — получите покер Латвии. Сказал после окончания группового турнира, что ждет большего от Овечкина, — вынимайте, месье Бродер, из своих ворот победную шайбу. Воспитание в действии!
В середине второго периода все видели, как больно было Козлову. Шайба от нашего же защитника попала, как показалось, ему в голову. «В район горла», — уточнил мне позже Козлов, укативший с площадки с низко опущенной головой. Но уже на следующую смену он вышел. И сыграл, наверное, матч своей жизни. Дело не только в финте, сбившем с толку матерого Пронгера, и последовавшем за ним пасе-шедевре, который позволил Овечкину броском в упор переиграть Бродера, козловского одноклубника. Дело — в каждом действии Козлова на протяжении матча, в огромной пользе, которую он приносил в большинстве, в равных составах, в меньшинстве, где выходил с Яшиным. Пройти одного, двух, трех соперников для самого ценного игрока «локаутного» регулярного чемпионата суперлиги не составляло никакого труда.
Кстати, своих очевидных заслуг Козлов признавать не пожелал:
— Я просто увидел Сашу Овечкина в середине — и отдал ему пас. Бродер — один из лучших вратарей в мире, и его пробить очень тяжело. Только Овечкин мог сделать это!
А мог и не сделать — если бы не ваш пас, Виктор. Не случайно хоккейная судьба так жестоко испытывала вас на прочность, лишив двух предыдущих Олимпиад из-за травм, полученных в последний момент. «Теперь я был спокоен. Думал: будь что будет. Суждено поехать на Олимпиаду — поеду, нет — что ж с этим можно поделать», — сказали вы мне в Олимпийской деревне. А днем ранее, прямо из аэропорта после почти суточного перелета поехали на тренировку. Вам воздалось за труд и терпение!
Воздалось и Овечкину. Хотя бы за фразу в интервью «Спорт-Экспрессу» вечером накануне четвертьфинала. Вопрос был такой:«Вам
Овечкин и забил, и не вылетел. После чего пожелал всей России 23 февраля выпить за победу над канадцами вдвое больше, чем обычно. Что ж, с удовольствием. За Овечкина! И за Козлова!
Самое парадоксальное, что Овечкин забил в большинстве — нашем самом слабом, согласно всем статистическим выкладкам Турина, компоненте игры. И Ковалев на последней минуте сделал то же самое. Вот и верь теперь в постулат, что все слабые стороны становятся особенно выпуклыми в решающих матчах. Жизнь-то вон какая лукавая штука — опровергает любые теории с точностью до наоборот.
Роковой фол, после которого состоялся гол Овечкина, Бертуцци заработал на Гончаре.
— В предыдущие годы за это могли бы и не удалить, — сказал потом Гончар. — Но с тем, как судят в НХЛ в этом сезоне, после изменений в правилах, я в момент нарушения сразу же понял, что арбитр свистнет.
И свистнул. Бедный Гончар, трехкратный олимпиец, лучший снайпер последних шести сезонов в НХЛ среди защитников не мог (и в итоге — не смог) забить на третьих уже Играх ни гола. В Турине он и в штангу попал, и в перекладину, и его бросок в ворота шведов чуточку подкорректировал Овечкин. Но участие в победном голе России в ворота Канады, по-моему перекрыло все это невезение.
Судьи НХЛ между тем в очередной раз доказали свою беспристрастность и профессионализм. Вряд ли у кого-то из нас могли быть серьезные претензии к американцу Деннису Ларю. Более того, какие-то небольшие претензии к его работе предъявлял на пресс-конференции Куинн. Тем самым разрушилась очередная теория, правдивости которой мы, честно говоря, опасались. В матче Финляндия — США, который состоялся на несколько часов раньше, согласно этой теории, нам следовало сильно болеть за американцев. Потому что для телерейтингов за океаном в полуфинале нужна была хотя бы одна команда из Северной Америки. Стань ею днем США, матч Россия — Канада должен был пройти при объективном судействе. Если же нет…
Но заговор не состоялся. «Судейство было хорошим», — сказал Каспарайтис.
Поэтому вряд ли стоило сомневаться в объективности Ларю, выписавшего за минуту до конца матч-штраф Малкину — за удар Лекавалье коньком в куче-мале, возникшей вокруг Набокова. Было страшно жаль, что 19-летний центрфорвард с задатками Марио Лемье, прибавлявший от матча к матчу, должен пропустить полуфинал. Это не только лишало нас грозного оружия, но и удваивало нагрузку на Дацюка и Яшина.
Каков между двумя нашими голами был Набоков! Зная канадцев, можно было догадаться, что вокруг российских ворот под конец встречи будет твориться что-то немыслимое. Оно и творилось, но ни на мгновение не вывело голкипера из равновесия. «Он сыграл на “десятку” по восьмибалльной системе!» — воскликнул Виктор Козлов, когда я попросил охарактеризовать игру нашего вратаря.
А Третьяк позже говорил:
— Главным героем матча стал Набоков. Для меня имеет большое значение, что он играет под 20-м номером, под которым когда-то играл я. У меня нет аккредитации, я не могу зайти в раздевалку, чтобы обнять Женю, который не раз занимался у меня в тренировочном лагере. Впрочем, пока все складывается удачно, а потому, наверное, и не стоит его отвлекать.
Такие слова, по-моему, дорогого стоят. Но разве не заслужил их вратарь, который, промучившись десять лет в борьбе за право сыграть за сборную России, отстоял насухо матч плей-офф с Канадой на Олимпийских играх?