Холод, согрей
Шрифт:
Леарит медленно кивнула.
– Может быть… Конечно, за долгую жизнь была свидетельницей того, о чем помнят лишь книги, слышала много легенд, но… Словом, есть легенда, но такая древняя, старше меня… В то время люди не знали темной и светлой магии, а боги еще не делились на небожителей и демонов.
Тиморис заинтересованно промычал. Силится проглотить то, что прожевал, глаза навыкат, кулак приготовился долбить в грудь, если не пролезет.
Эгорду уже не до еды.
– Та-а-ак…
– Когда мы были в тюрьме демонов, Эгорд, я рассказывала, что боги создали мир, где выжить можно было, лишь
Эгорд кивнул.
– Помню, ты говорила.
– Но до второй волны катастроф среди людей возникла таинственная община, малочисленная, но ей быстро удалось набрать неслыханное могущество. Сравнимое с высшими ступенями светлой и темной магии. Но к магии отношения не имело. Потому, кстати, боги эту легенду не любят, считают байкой. Им не нравится, что на земле появились те, кто смог быстро обрести огромную силу без божественной помощи. Члены общины изменили себя до неузнаваемости, стали сильными, выносливыми, ловкими, почти неуязвимыми, но еще больше изменился разум. Сверхлюди умели читать мысли, подчинять волю обычных людей, могли объединяться в один разум. Обычные люди считали их монстрами, боялись, однако у новой расы не было цели захватить мир. Они хотели от мира отдалиться и никогда с ним не пересекаться, строить свой. Приспособили тела для жизни под водой и погрузились в недра океана…
– Саффлы!
– Да. Но саффлы – не те самые древние существа. Лишь подобия. Архимаг, создавший саффлов, видимо, раздобыл… эээ, рецепт, что ли… по которому когда-то члены общины превратили себя в могущественных созданий. Не знаю, как раздобыл, но догадываюсь, где.
– Комната!
– Подозреваю, мы наткнулись на одно из наследий древней общины. И оно проливает свет на загадку, что несет легенда.
– Загадку?
– Как уже сказала, богам крайне скверно сознавать, что община набрала могущество невероятно быстро. Как ей удалось? А комната дает ответ.
– Растяжение времени.
– Ух, кровь от мозгов к пузу хлынула, соображаю плохо, – сказал Тиморис, с сочным хрустом отгрыз половину огурца. – Фто фы имеефе ф фиду?
Эгорд повернулся к Тиморису.
– Например, запереться в той комнате лет на тысячу, прихватив все знания мира, а там посвятить все время их изучению, заодно боевым и прочим тренировкам… Представь, кто выйдет из комнаты через тысячу лет? Учти, тысяча – это для него, а если наблюдать снаружи, войдет человек, а через миг выйдет… Ямор знает кто!
Тиморис вздрогнул.
– Жуть! А по мне, если кто и выйдет, так это скелет. До тысячи, к твоему сведению, не доживают.
Эгорд усмехнулся.
– Скажи это ей.
Кивнул в сторону Леарит.
Нос Тимориса уставился на бывшую богиню, рот, открывшийся что-то сказать, медленно искривляется, воин чешет в затылке.
Леарит прыснула в ладошку.
– Но ты, конечно, прав, – успокаивает Эгорд. – Человек даже в безопасных условиях проживет не дольше ста. Однако, во-первых, посвятит эти годы познанию, не исключено, что найдет способ жизнь продлить. А во-вторых… Подозреваю, у комнаты, кроме свойства деформировать время, есть куча других подарков, вполне может быть, что умеет замораживать старение.
– Ну картина! – протянул Тиморис. – Но все равно, без легиона девочек туда бы не сунулся. Свихнуться можно, если тыщу лет только книжки читать да саблей махаться!
– Читая книжки, можно стать легендарным магом, – сказала Леарит и перешла на шепот: – Наколдуешь девочек, каких хочешь!
Тиморисова рожа стала мечтательной.
– Ух ты! А что, мысль! Может, в самом деле наведаться в ту комнатку? А то несправедливо: у Эгорда есть ты, у Клессы – Камалия, даже у этого бревна с клешнями Хафала не кто-нибудь, а моя собственная доченька! И только я никому даром не нужен!
– Ничего, – утешает Эгорд, – скоро будешь преподавать уроки боевого мастерства ученицам.
– Скорее бы! – сказал Тиморис.
– Только прошу, ограничься уроками БОЕВОГО мастерства.
– Какой ты жестокий, Эгорд! – осуждает Тиморис. – Совсем не щадишь друга. Кто спас твою за…
Покосился на Леарит.
– …эээ, замечательную голову из царства демонов?
Эгорд отмахнулся.
– Ну все-все!
– Что, нечем крыть? То-то же! Ладно, народ, хватит языки о воздух чесать, чешите лучше о мою стряпню. Еды на роту солдат, чавкать надо, чтоб стол ходуном, а вы ковыряетесь как воробьи. Кто все это будет жрать? Опять она?
Тиморис ткнул в Жею.
Огненная птица на краю стола около Леарит, клюв долбит булку хлеба, та склевана наполовину, другая половина под напором жарких лучей птицы спеклась в сухарь, от каждого клювьего удара хруст и залп крошек во все стороны.
– Зоб не треснет, милая? – обращается Тиморис к птице с укоризной, но губы все равно растягиваются до ушей. – И как в тебя влезает? В прошлый раз обчистила все тарелки, хвала богам, что уцелели сами тарелки, и то не все…
Примирительный вздох.
– Ну, хотя бы этой пернатой красотке я нужен.
После ужина Эгорд и Леарит отправились в свой секретный уголок вне крепости – в роще ледяных деревьев, под землей. Вход замаскирован чарами, чтобы Тиморис или кто другой случайно не набрел.
Это тайное место принадлежит только им двоим.
Здесь пещерка, в ней – волшебное озеро. Вода непрерывно бурлит, храня баланс между теплой и горячей, от тысяч лопающихся пузырей – белая. Воздух затуманен паром, его вьюны летят от поверхности воды к потолку, падают обратно крупными тягучими каплями, озеро под дождем. Источник света – сама вода, словно гигантский котел алмазов растопили, как обычный лед, и залили сверкающей массой озерную котловину.
У водопада, что наполняет пещерку уютным шипением, обнаженные Эгорд и Леарит в воде по пояс, лбы сомкнуты, скользящие по коже капли очерчивают фигуры, веки опущены, оба в чувственном трансе. Эгорд расчесывает гребнем пальцев мокрые волосы Леарит, прижимает к себе за талию, ладони девушки у него на плечах.
– Так мало нужно для счастья, – прошептала Леарит.
– Да…
Медленно танцуют под шипучую музыку водопада и пузырей, под звон капель с потолка, в дуэте дыханий Эгорд слышит грудью биение самого дорогого из сердец.