Холод, согрей
Шрифт:
Леарит гладит волшебное создание.
– Умница, Жея, умница…
Птица довольно воркует.
Эгорд обошел Леарит, его руки обняли сзади за талию.
– Жея красавица, вся в хозяйку, – шепнул на ухо.
Леарит вздохнула.
– Только хозяйка уже бескрылая.
– Зато от меня теперь хоть какая-то польза для безупречной богини.
Из спины Эгорда начала расти пара ледяных клиньев, отростки трещат, удлиняются, лед толщиной с бумагу скоро становится как обшивка боевого судна, эти пласты окутывает морозный
Воин-маг плавно машет ледяными крыльями, те трещат, от сети разломов их небесная голубизна мутнеет до молока, но трещины зарастают быстрее, чем ветвятся, вокруг крыльев танцуют розовые облачка телекинеза.
С закрытыми глазами Леарит водит кончиком носа по щеке Эгорда.
– Я давно не богиня.
– Не для меня.
Стальная птица с плеча Леарит предусмотрительно слетела, с каждым взмахом ее крылья тоже растут, от них летят стайки круглых искр.
Велира глядит на Эгорда и Леарит с восхищением. Хафал грубо дергает за руку, мол, хватит пялиться на этого ледяного урода.
Крылья ударились о каменную твердь, Эгорда и Леарит бросило вверх, спустя пару мощных взмахов мост внизу – уже тонкая полоска, а демон и разбойница как песчинки.
Сверху вниз проносятся ломаные тени древнего гранита, мягкий свет растений делает их черноту глубже, по парящим вокруг светлячкам видно, как воздух расступается с пути окрыленного воина-мага.
Эгорд влетел в лабиринт пещер и разломов, те сменяют друг друга словно беспечные мысли.
Стальная птица Жея мчится рядом, сложив крылья и хвост, будто комета, от нее исходит энергия, что-то среднее между огнем и солнечным светом, птица то отстает, то вырывается вперед.
Леарит сделала Жею из обычного двуручного меча. Хоть боги и отняли силу, но остались знания светлой магии, может потягаться даже с верховными жрецами. Леарит зачаровала меч, стал легким, прочным, разрубит что угодно, а чтобы не носить эту громадину на себе, Леарит наделила свойством превращаться в птицу, та всегда летает за хозяйкой, радует глаз, а в минуту опасности готова кинуться на врага или нырнуть в руки мечом.
Вылетели в широкий пролом, темные ребра стен уносятся ввысь.
Далеко вверху щель сияет белым. Она растет, воздух все светлее, Эгорд прищурился…
Распахнулось небо, резкий переход от тьмы к свету, Леарит прижалась к Эгорду крепче, а он сам разогнался как луч, ледяные крылья словно живут отдельной могучей жизнью, мчат и мчат вверх!
Эгорд высоко в небе, призрачный лазурный океан пугает и восхищает, куда ни кинь взор, тот пропадает в бесконечности, лишь редкие облачка дают иллюзию пространства.
Внизу океан настоящий, темно-синий, на его фоне гуляют белые серпы и крестики, серпы – это пенные гребни волн, а крестики – летящие чайки.
А еще внизу остров.
Сплошь белый от снега и льда.
Глава 3
В первые недели такая картина была непривычной. Эгорд и лед, можно сказать, родня, и все же воин-маг успел привыкнуть к оттенкам блеклой травы, светло-коричневых скал, серых камней, хвои. Но сейчас кажется, что таким – белоснежным – остров был всегда.
Эгорд пикирует, остров начал стремительно расти, огненная птица Жея несется рядом словно гигантская капля меда, режущие потоки воздуха завывают…
Воин-маг приземлился рядом с мельницей.
Леарит в его объятиях развернулась к нему, Эгорд ощущает лицом теплое дыхание, его пальцы скользят по золотым колосьям волос, разглядывает едва зримые родинки, смотрит, как взмахивают крылышки ресниц, сверкают в глазах бриллианты…
Губы припали к губам.
Эгорд ослеп, тело наливается горячей сладостью, крылья за спиной тают, растекаются по снегу парующими ручьями.
Маленькую вечность нарушила Жея – села на плечо хозяйки, Эгорд не сдержал улыбку, Леарит смеется, птица возбужденно голосит, не отошла еще от головокружительного полета, стальные крылья хлопают, выбрасывают искры.
Девушка озирает снежные просторы.
– Как же у нас красиво!
– Рад, что не привыкла.
– К прекрасному есть счастье не привыкать. Всегда можно любоваться как в первый раз!
Над ними возвышается оледеневшая мельница. Пушистые от инея паруса вздуты ветром, крутятся неторопливо, мелодичный звон ледяных осколков, те сыплются радужным градом на крыльцо. Чтобы видеть корону ледяных кольев на крыше, приходится задирать голову.
Эгорд и Леарит входят внутрь.
Полость мельницы тоже устлана льдом, все сверкает оттенками голубого и белого.
В центре живет потоком размеренных движений мельничный механизм, колонна жерновов, шестерен, рычагов и других деталей упирается в далекий потолок, урчание механизма сопровождается перезвоном и шипением.
Вокруг колонны извиваются светло-синие ленты энергии. Их танцы завораживают.
Перед Эгордом из воздуха возник женский призрак.
– Здравствуй, Эгорд! Здравствуй, Леарит!
– Здравствуй, Камалия, – ответил воин-маг.
– День ото дня ты все реальнее, дорогая, – заметила Леарит. – Скоро станешь совсем настоящей.
Камалия парит над полом, прозрачная фигурка покачивается вверх-вниз, ножки подогнуты, в руке призрачный посох, такой же белый, как туника, штаны и высокие сапоги, что очерчивают формы, на груди знак солнца, за спиной короткий белый плащик.
– Давно чувствую себя настоящей!
Половина ее лица улыбается. Другая половина скрыта за светло-синими волосами, те достают до плеч.
Камалия тряхнула волосами, лицо открылось полностью, тремя оборотами вокруг своей оси призрак взлетел и опустился, похож на фею.