Холод

Amazerak

Я выбрался на дорогу, перешёл мост и очутился в городских кварталах, которые казались теперь родными и знакомыми, хотя тут я был впервые. Стены и узкие улицы давали иллюзию безопасности. За стенами можно укрыться, найти ночлег и еду.

И всё же, куда дальше? Вновь впереди маячил дворец на горе. Идти к нему? А смысл, если это всего лишь иллюзия? Весь вчерашний день я шёл, а гора ближе не стала. Бродить по городу, пока он не исчезнет? Ничего другого не оставалось.

На одной из улиц я увидел следы. Их было много, словно тут прошла целая группа людей: человек десять или больше. Я остановился и почесал затылок. Я уже понял, что людей тут нет. Значит, здесь были монстры. Или всё же люди? Стоило проверить. Вчера выпал снег, а следы были свежими — прошли недавно. Я решил попробовать догнать и разузнать, кто тут шастает.

И вскоре догнал. Тут был дом с подворотней, следы вели в арку. Со двора доносились голоса: кто-то с кем-то беседовал. За два дня, которые я провёл во Сне, ни разу не слышал, чтобы монстры разговаривали. Только вопили, как резаные. Значит, там точно люди! А люди — это шанс выбраться отсюда. Сердце забилось сильнее. Я подкрался к углу и осторожно заглянул во двор.

Глава 5

Посреди заросшего дворика вокруг костра сидели люди. Я насчитал десять человек: девять мужчин и одна женщина. Одежда их не отличалась богатством и изысканностью, она была тусклых цветов, и вид имела поношенный.

У всех мужчин было оружие: старые кремниевые пищали стояли «шалашом» рядом. На поясах виднелись сабли и пороховницы. При себе люди так же имели мешки с вещами. Многие сидели на них.

Но самое главное, на что я обратил внимание, и что меня несказанно обрадовало, так это глаза. Они были нормальными, человеческими, и в них не обитала тьма, как у монстров из Сна. Значит, передо мной люди — живые, настоящие, зачем-то прибывшие сюда из обычного мира. А если так, то они знали, как отсюда выбраться.

Компания обедала, до меня донёсся едва уловимый запах горячей похлёбки, и аж слюнки потекли. Разговаривали двое, они о чём-то жарко спорили, но делали это вполголоса, специально сдерживая свои порывы. Говорили они на том же языке, что и я, и я без труда понимал каждое их слово.

— Враки это, — говорил низкий мужичок с большой головой, глазами навыкате и щуплой бородёнкой. Он был в треуголке, сером жюстокоре, подпоясанном ремнём, из-за которого торчала рукоятка пистолета, и плаще. — Туда надо идти, дальше. Я-то помню. Чо ты тут городишь?

— А я тоже помню, что тута было святилище, на площади, — басил в ответ высокий мужик. Он сидел ко мне спиной, и лица его я не видел. Он был в плаще, а на голове его красовался заломленный назад бордовый, отороченный мехом колпак.

— Да нет же, дурья башка! — с жаром возражал мелкий мужичонка. — Кто тут путевод? Ты? Я тут уже раз десять бывал. Так что не гунди, Васютка, и не мути воду.

— А ты к святилищу хоть раз ходил? — не сдавался высокий.

— Видал, не гунди.

— Видал… — передразнил высокий. — Клянусь булавой Перкунаса, что оно тута было. На площади. Ну? Соображай. Если мы тут заплутаем по твоей воле, я с тобой больше не пойду.

— Да другое там святилище! — огрызнулся низкорослый. — Хорош всех с панталыку сбивать. На кой ляд я тебя взял? Не хотел же брать. Всегда ты, Васютка, воду мутишь. Сколько раз с тобой хожу, и всё упрямишься, как баран. Тьфу, — мужик сплюнул. — Идём, куда я сказал — и точка.

— Если был сдвиг, плохо, — произнёс размеренно мужик, сидевший рядом с низкорослым. Этот был уже старый, тоже бородатый, над глазами его нависали густые брови, закрытый левый глаз пересекали три уродливых шрама. «След когтей», — сразу подумалось мне. Одежда его — тёмно-зелёный кафтан с вышитыми полоскам на груди и шапка с мехом — выглядела аккуратнее и новее, чем у остальных.

— Сдвиги пока не начались, — буркнул недовольно низкорослый.

— Не скажи, Йозеф. Дней десять ведь осталось, — рассудил пожилой. — Стыдно не знать-то. А ещё сноходцы! Эх. А знать-то ничего не знаете. Я тебе говорил и ещё раз скажу: начинаются сдвиги за три недели. За три! Вот такая вот наука. Учись!

— Я уже пять лет хожу, — заворчал Йозеф. — Сам знаю. Но здесь не было сдвига. Мы просто ещё не дошли.

Я находился в замешательстве. С одной стороны, это были люди. Обычные живые люди, и они точно знали, как попасть в человеческий мир, а значит, во что бы то ни стало, следует выйти с ними на контакт. С другой стороны, все — с оружием, и неясно, как они воспримут моё внезапное появление. Примут ещё за монстра и пристрелят не глядя. Да и страшновато связываться, не ведая, что у них на уме. Пока я видел один вариант: проследить. Вдруг сами меня введут, куда надо?

Раздумья мои прервал скрип снега за спиной. Я резко обернулся, рука моя легла на рукоять пистолета, но тут же отдёрнулась. Передо мной стоял широкоплечий белобрысый малый невысокого роста, с изъеденным оспой лицом и целился в меня из мушкетона. Глаза мужчины были живыми, человеческими. И это радовало. Не радовал только уставленный на меня раструб ствола.

— Пошёл, — пробасил белобрысый, делая движение в сторону компании у костра.

Когда мы подошли к костру, все мужчины поднялись с мест. Женщина же даже не пошевелилась, лишь взглянула на меня то ли со страхом, то ли с надеждой. Только сейчас я заметил, что руки её связаны. И один этот факт заставил меня занервничать ещё сильнее.

Лицо высокого Васютки показалось мне каким-то диковатым: угловатые черты, широкая борода, загрубевшая кожа. Глаза его таращились на меня угрожающе. На левой руке не хватало двух пальцев.

Остальные тоже производили не самое приятное впечатления. Бандиты с большой дороги — именно такая ассоциация пришла первой, когда я поближе рассмотрел эти хмурые, обветренные бородатые лица. Если не пристрелят, то оберут до нитки, оставив с пустыми руками. Я приготовился к худшему.

На общем фоне выделялись двое. Один — кучерявый молодой парень в треуголке. Он не носил бороды, в отличие от своих спутников, а над верхней губой его чернели аккуратно подстриженные усы. Его лицо можно было даже назвать интеллигентным — с большой натяжкой, правда, да и то лишь в сравнении с остальными.

Второй же, наоборот, имел вид до ужаса отталкивающий. У него были непропорционально большой нос и скошенный подбородок, Из постоянно приоткрытого рта торчали выпирающие вперёд верхние зубы — жёлтые и гниющие. Ещё больше придурковатости добавлял ему замызганный смешной треух, водружённый поверх спутанных светлых волос.

Заметил я и ещё одну особенность: люди были довольно мелкие. Из всей компании только мужик, которого я идентифицировал, как «высокий», мог сравниться со мной ростом. Остальные — на полголовы ниже. А Йозеф так и вообще мне по подбородок. А я ведь тоже не великан: метр восемьдесят максимум по ощущениям.