Холод
Шрифт:
— Собаки напали, — проговорил мужик. — Две. Здоровые такие, а в глазах — тьма. Захара задрала, двух мальчонков задрала. Все по домам попрятались. Нос страшно высунуть. Как затихло всё, я — на коня и сюда. Беда, мужики, пришла! Большая беда. Надо барину сказать.
Я сидел, как поражённый громом. Сразу всё стало понятно. Моры вышли из Сна. Теперь они бродили по Яви и убивали людей.
Глава 14
Я внимательно выслушал рассказ мужика. Когда он закончил,
— Что скажешь? — спросил Фёдор. — Ты же из этих, ведь. Ты там бывал, знаешь. Это они?
— По описанию похоже, что это моры, — кивнул я.
— Господь вседержитель! — воскликнул приезжий мужичок. — Что же делать теперь? Они же нас со свету сживут. Ох, батюшки! Нам же и на улицу теперь не выйти. А выйдешь — так смертушка сразу придёт.
— Как они тут оказались? — Фёдор посмотрел на меня пристально, с подозрением.
— Не знаю, — помотал я головой.
— Врёшь, — Фёдор нахмурился ещё больше. — Не верю. Приходит, значит, к нам сноходец, а через два дня в округе появляются моры. Как-то подозрительно это.
— Ладно, — сдался я, — так и быть, скажу, хоть и не хотел. В общем, вёрстах в пятнадцати отсюда образовалась брешь. Но уверяю: я к этому не причастен. Не я её открыл, и как закрыть, без понятия.
Фёдор снова посмотрел на меня долгим испытывающим взглядом, словно гадая: поверить мне или нет.
— Так что делать-то? — повторил мужичок.
— Да ясно, что, — проворчал староста. — Барину надо сказать и отцу Феодосию. Чего он, кстати, медлит? Ты, Тришка позвал его?
— А то! Сбегал первым делом. Говорит: иду, — пожал плечами парень, который стоял у стены и слушал наш разговор.
— Доберутся они сюда? — обратился ко мне Фёдор. — Как далеко они могут отойти от своей этой… бреши.
— Не знаю, — помотал я головой, — первый раз с таким сталкиваюсь.
— Так что нам делать-то теперь? — не унимался приезжий мужичок. — Они же там, по деревне бродят.
— Их всего две? — уточнил я. — Так можно пострелять их. Оружие у селян есть.
— А пули-то у нас откель? — спросил Фёдор. — Пули-то особенные нужны.
И то верно. У меня совсем из головы вылетело. Обычными свинцовыми пулями, как и холодным оружием из простой стали убить мору невозможно — об этом я узнал случайно во время одного из разговоров с Томашем. Пули и клинки, предназначенные для охоты на мор, изготавливались специальным образом: в сплав добавляли кристаллический порошок — благодаря ему, оружие и начинало действовать на существ. Если приглядеться, клинок моей сабли имел еле заметные блёстки — это и были частицы «сонных кристаллов», как их тут называли.
— У меня есть, — сказал я. — Вопрос лишь в том, подойдёт ли калибр.
— Переплавить, конечно, можно, — почесал шевелюру Фёдор. — Но из наших никто не согласится на мор идти. Это, знаешь ли, не с вольными драться.
Дверь распахнулась, и в избу решительной походкой ворвался худощавый, гладко выбритый мужчина лет пятидесяти. Он снял тулуп и шапку, и остался в длинной чёрной сутане с вышитым на груди глазом в треугольники — точно таком же, какой я видел на фасаде церкви.
— Здравствуй, отец Феодосий, — Фёдор и остальные мужики встали и поклонились. Я тоже встал, но решил не кланяться.
— Чего разбудили среди ночи, дети Бездны? — отец Феодосий по-хозяйски прошёл в горницу и уселся за стол. — Что стряслось? Выкладывай, да поживее.
— Беда случилась, — проговорил Фёдор.
Приезжий мужичок повторил свой рассказ, и я видел, как поменялось лицо священника: теперь в его глазах тоже читался страх.
— Вот и хотим посоветоваться с тобой, отец Феодосий, — подытожил рассказ мужика Фёдор, — что делать теперь? Как быть? Ритуалистов звать надо ведь, так? Вот и напиши им, мол, беда в селе, моры из Сна вышли. Пущай приедут, закроют брешь.
Священник долго сидел и думал. Наконец, вымолвил:
— Знаю я и без вас, чего писать. Василию Васильевичу сообщили уже?
— Нет ещё, — покачал головой староста. — Только прибыл ведь человек-то. Мы перво-наперво тебя и позвали. Напиши в ритуальный отдел, а? Иначе беда. Деревни соседние пожрут. А то и ещё хуже: к нам доберутся.
— Написать-то можно, — проговорил отец Феодосий, выдержав паузу. — Но видите ли, в чём проблема: допустим, напишу я в Богуславск, и что? Пока письмо довезут, пока его рассмотрят, пока людей вышлют, пока те доедут, сколько времени пройдёт? Неделя? А то и больше. А через неделю уже пробуждение наступит, и если где брешь появилась, она сама же и пропадёт. Служители приедут, а тут — ничего. И толку епископа и ритуальный отдел тревожить? А с ними ведь и следователи явятся, будут вас же самих тормошить, что, как, да почему. Оно вам надо?
— Нет, — сказали все хором. — Упаси Господь со следаками дело иметь.
— То-то, — проговорил отец Феодосий.
— А что делать-то? — в который раз повторил приезжий мужичок.
— Я подумаю, — ответил священник. — Сколько говоришь, две твари? Ну две — небольшая проблема.
— Могу взяться, — предложил я. — Пойду в деревню и убью мор.
Все посмотрели на меня.
— А ты кто такой будешь-то? — недоверчиво спросил отец Феодосий.
— А это неважно, — ответил я. — Важно то, что я могу решить вашу проблему… — и подумав, добавил. — За определённую плату разумеется.
— И сколько запросишь? — осторожно поинтересовался Фёдор.
— Пять рублей.
— Многовато, — проговорил староста.
— Верно, дорого просишь, — подтвердил отец Феодосий. — За такие деньги я в городе двоих найму. За три рубля сделаешь, тогда по рукам.
— Я за два рубля на мужиков из соседней деревни ходил, — возразил я. — А тут — моры. Их, во-первых, выследить ещё надо, во-вторых, точно неизвестно, две их или больше. Да и поопаснее они будут. Так что меньше, чем за четыре, не возьмусь.
— А как мы узнаем, что ты убил их? — прищурился Фёдор. — А то ведь прошатаешься по округе, ничего не сделаешь, а нам скажешь, что убил.
Вопрос, конечно, был интересный. Доказать, что ты убил мору, действительно проблематично: её тело полностью исчезает в считанные минуты. Только пепел можно принести. Это я и предложил. Мужики подумали немного и согласились, сторговавшись на трёх с половиной рублях.
Отец Феодосий смотрел на меня с недоверием. Я кожей чувствовал его цепкий подозрительный взгляд. Наверное, тоже догадался, кто я. К сноходцам отношение тут было неоднозначное. Во-первых, само занятие противозаконное, а во-вторых, как я понял, многие из них (если не все) поклонялись старым богам. Но священник не стал больше ничего спрашивать. Местные, в том числе и отец Феодосий, кажется, боялись следственного отдела, который являлся чем-то вроде инквизиции, и надеялись решить вопрос своими силами.