Холод
Шрифт:
А как бы хорошо было сейчас не бежать на своих двоих к Обскому морю, а прилететь сюда на вертолете, тихо и мирно десантироваться на берег, развернуть гранатометные комплексы и накрыть шквальным огнем всю поверхность моря, добавляя к этому еще и сброс глубинных бомб с вертолета.
Но не судьба, так не судьба. Остается лишь помечтать…
— Через полста метров — налево! — вновь ожил наушник.
На полном автопилоте отмерив про себя порядка двадцати секунд — примерное время за которое он должен был пробежать эти пятьдесят метров, Холодов свернул налево, тут же увидев прореху в сосновой лесополосе. Небольшая тропинка, пройти по которой было бы весьма сложно из-за обильно выпавшего
— Ходу не сбавлять! — гаркнул он не оборачиваясь, и первым помчался по сугробам, ноги в которых утопали по колено, стараясь не сбавлять темпа бега. — Айсберг, скоро станция?
— Полста метров по лесу, и выйдете к путям. По ним сворачивайте направо. И метров через двести окажетесь на станции.
Холодов как раз вывернул на железнодорожное полотно, когда в наушнике раздался голос одного из «Дьяволов».
— Говорит Челюскин три, Холод, как слышите меня?
Холод не был установленным позывным. Это было одновременно и кодовое название всей операции и личное прозвище каперанга Холодова. В столь тесной команде, какой были «Морские дьяволы», субординация держалась недолго. Шестеро из команды были старшими лейтенантами. Остальные четверо имели звание каптри, то есть капитанов третьего ранга, и хоть и отдавали дань уважения опыту Сергея и его званию, но слова «Товарищ капитан третьего ранга, позвольте доложить…», давно канули в лету.
— Говори, Кирпич.
Раз уж Челюскин три перешел с позывных на прозвища — к чему самому Холодову соблюдать правила.
— Скорая на подходе, пробивается через пробку. Мы осмотрели здесь все. Живых — единицы, десятка человек не наберется.
— Сколько всего погибших?
— Более полутора сотен! И это только приблизительный подсчет! Многие наверняка ушли под воду, и их унесло течением в Обское море… А главное — далеко не у всех погибших естественный характер травм. Очень многие умерли уже после катастрофы, и не от ран, полученных при падении поезда.
— А от чего именно?
Сергей знал, что услышит в ответ, но ему нужно было подтверждение его мыслей.
— Имеются следы зубов и когтей. У многих сломана шея, при чем произошло это уже после падения вагонов. Люди выбирались из-под обломков, выходили на берег или на лед, а там их встречали наши клиенты.
— Свидетели есть?
— Никого! Никто не видел этих существ.
— Следы?
— Буран, Холод, — лаконично ответил Кирпич.
— Да, буран…
Сергей рефлекторно сбавил скорость, приближаясь к железнодорожной станции, представлявшей из себя небольшое строение из трех стен, обращенное отсутствующей стеной к железной дороге. Строго говоря, стена была, но из-за громадных оконных проемов, в которых отродясь не было стекол, создавалась иллюзия ее полного отсутствия.
Почти что автобусная остановка, только габаритом побольше! В ее левом углу, к которому приближался Сергей, ютилась крохотная будка кассирши.
— Челюскины два, три, четыре, подтягивайтесь к нам. Айсберг! Ведите их. Разделите наши каналы связи, так чтобы мы не слышали ваших советов.
— Судя по радару, вы на месте, Челюскин один, — отозвалась база.
— Судя по тому, что я вижу перед собой, это действительно так, — согласился Холодов, вынимая из кобуры пистолет.
Он остановился метрах в пяти от станции и предостерегающе поднял руку вверх, призывая своих бойцов последовать его примеру. Четверо «Дьяволов» встали с ним в один ряд, бесшумно остановившись и замерев с оружием наизготовку.
Холодов был уверен в том, что застать здесь буранника им не светит. Опыт работы в Бердске, накопленный за кропотливым сбором скудных сведений об этих тварях, подсказывал, что зверюга,
Однако вырваться в маленькое помещение просто так, наобум, было бы непростительной ошибкой. Лучше переоценить врага, чем недооценить его.
Несколько скупых жестов, понятных лучше любых слов, и бойцы рассредоточились, подбираясь к станции с разных сторон, блокируя двери и окна. Сам Холодов направлялся к двери, намереваясь ворваться в помещение. Дверь все еще была вне его поля зрения, скрытая за углом, но еще через пяток шагов он должен был увидеть ее.
Занавеска на окне дрогнула, а затем слетела на пол, открывая взгляду Сергея жуткое зрелище — громадную тушу буранника, стремительно надвигавшуюся на насмерть перепуганную девушку.
Он не успел бы ничего сделать, даже если бы захотел — одного взгляда на буранника было достаточно, чтобы понять что пули «Пернача» для него — словно комариные укусы. К тому же, было куда больше шансов попасть в людей, нежели в эту тварь — полет пули в замкнутом пространстве — вещь сложно предсказуемая.
Буранник был слишком быстр для того, чтобы Сергей успел хотя бы сориентироваться…
Шаг, и девушка падает на пол с откушенной почти по локоть рукой. Затем тварь задержалась воле нее на какие-то доли секунды, словно что-то обдумывая, и сделала еще один шаг к забившемуся в угол парню. Из-за широкой спины буранника Сергей не мог видеть что произошло, но когда тварь отошла чуть в сторону, отчетливо увидел страшную рану на животе молодого человека. В его перепуганных глазах уже стоял образ смерти — Костлявая была где-то рядом, неотступно следуя за буранником.
Холодов подал знак своим бойцам, давая понять, что враг внутри, и стремительным броском ушел в сторону, с линии огня одного из «Дьяволов», взявшего на прицел окно.
Буранник выскользнул в дверь так грациозно, словно весу в нем было не больше, чем в хрупкой девушке-модели. Взгляд Сергея встретился со взглядом буранника — уже знакомым, виденным тогда в лаборатории.
Монстр замер, широко расставив передние лапы и припав задней частью к земле, изготовившись к прыжку. С разделявшего их расстояние в два-три метра Сергей отчетливо видел выражение глаз своего противника — этот взгляд не мог принадлежать животному, лишний раз доказывая разумность этих существ. В нем читалась целая гамма чувств, присущих лишь человеку — радость от удачной охоты, удивление и глубокомыслие. Буранник не спешил нападать — он анализировал ситуацию. Прикидывал, что ему делать!
Примерно тем же был занят и Холодов — анализом ситуации. Будь перед ним лишь крупный зверь, Сергей не сомневался бы ни секунды. Он успел бы уклониться от его броска, ведь, в конце концов, хорошо тренированный солдат лишь немногим уступает по силе и ловкости зверю. Остальное довершили бы его ребята, выпустив всю обойму своих пистолетов. Но перед ним был не зверь… перед ним был буранник, предугадать действия которого было практически невозможно.
Они приняли решение практически одновременно — Сергей прочел готовность к действию в глазах буранника, а тот, видимо, в свою очередь, увидел это во взгляде Сергей. Они даже прыгнули одновременно — буранник влево, а Сергей — вправо, уже в прыжке поняв, что буранник не атакует, а наоборот пытается уйти.