Холод

Кудряшов Кирилл Васильевич

— Закройте дверь! — крикнул он, заставив Гелю удивиться — и откуда только силы взялись.

Дважды просить ее не пришлось — она уже повернула хлипкий замок на три оборота и прикидывала в уме, насколько прочна эта дверь. Результат умозаключений был не очень утешительным — против ломика эта преграда не простоит и минуты, но вот плечом ее не вынесешь, слава Богу, открывается наружу.

Она оглядела коморку, стараясь отметить в уме каждую мелочь. Окошко кассы, доисторический компьютер возле него, и не менее древний телефон с другой стороны. Уже хорошо, связь есть… Что-то среднее между диваном и топчаном у противоположной стенки, рядом — одноконфорочная электрическая плитка и вполне современный масляный обогреватель — то-то здесь было так тепло. Окошко в стене слева, выходящее на перрон, и наглухо завешанное темно-бардовой занавеской.

Окно, выходящее на перрон! На ту сторону, с которой ей слышались грузные шаги!

Кассирша так и стояла посреди комнаты, ошалело оглядывая ворвавшихся к ней людей, в то время, как мужчина уже уселся на диван, уложив локоть своей замороженной руки на обогреватель.

— Что происходит?! — переводя взгляд с него на Гелю спросила женщина. — Вам нужна «скорая»?

Не обратив на ее слова внимания, Ангелина шагнула к окну, бережно отодвигая шторку и выглядывая наружу, но тут же отшатнулась, подавив рвавшийся из груди крик.

То, что подбиралось к ним там, снаружи, было достаточно разумным для того, чтобы понять, куда подевались люди. С противоположной стороны в окно смотрела уродливая бледно желтая морда, покрытая короткой шерстью. Увидев Гелю, чудовище сузило черные глаза, которые, казалось, были полностью лишены зрачков, и чуть приподняло верхнюю губу, обнажая длинные клыки.

Вслед отпрянувшей от окна Геле раздалось глухое ворчание, сорвавшееся на тихий гортанный рокот. Она видела, как побледнела кассирша, и как схватилась за сердце, вслушиваясь в затихающее ворчание за окном.

— Господи! — пошептала женщина, отступая назад, к столу с телефоном. — Что же это… — И тут же, словно вспомнив что-то, бросилась к телефону, лихорадочно набирая номер.

Геля подошла к мужчине, пытавшемуся уже шевелить заледеневшей рукой, и присела рядом.

— Позвольте я, — сказал она, аккуратно прикасаясь к его руке. — Я врач.

Он кивнул, скривившись от боли.

— Что произошло? — спросила Геля, ювелирными движениями разрезая рукав куртки начала по кругу в районе локтя, а затем вдоль, двигаясь к кисти. Вспоминая рекомендации преподавателей института, она знала, что при оказании первой помощи пострадавшему его следует отвлечь от мыслей от боли, насколько это вообще возможно.

— Оно оторвало мне палец, — ответил он, стараясь не смотреть на свою руку. — Я рыбачил, намотал на палец леску, а эта тварь схватила за нее, и дернула. Чуть не утащила меня под лед.

— А вы что, в полынье ловили? — Геля улыбнулась ему, старательно делая вид, что ей ежедневно приходится оказывать помощь пострадавшим с оторванными конечностями, что она каждый день видит такие жуткие обморожения, и главное — что существа, подобные тому, за окном, также встречаются ей каждый день по дороге на работу.

— Да в какой там полынье! В лунке. Оно меня чуть сквозь эту лунку не протащило! Серьезно!

— Вижу, вы начинаете понемногу отогреваться… — прокомментировала она его оживление.

— Да, есть маленько. Даже рука уже не так болит.

— Знаете, была у меня одна знакомая, которая своего благоверного проверяла на степень ужратости…

— Степень чего?

— Ну, в смысле, алкогольного опьянения. Так вот, для этого у нее была фразочка, которую она заставляла его выговорить прямо у порога. Выговорит хотя бы первые два слова — впускала в дом. Давайте я вас сейчас также проверю? Скажем так, на степень замороженности?

Он молчал, стиснув зубы. Видимо, он начал согреваться, и в покалеченной руке стало понемногу восстанавливаться кровообращение. А это, естественно, причиняло боль.

— Может быть, вызвать «скорую»? — спросил, наконец, он.

Геля кивнула в сторону кассирши, что-то шептавшей в телефонную трубку.

— По-моему, она как раз сейчас этим и занята. Не дура, ведь, в конце концов. Видела, в каком вы состоянии и слышала эту тварь за окном. Ну так что, проверим, насколько вы оттаяли? — не дождавшись ответа, Геля продолжила, — Сиреневенькая глазовыколупывательница с полувыломанными ножками.

— Чего? — удивленно переспросил он.

— Просто повторите это.

С четвертой попытки он все же сумел добраться до глазовыколупывательницы, но полувыломанные ножки его языку никак не давались.

— Ничего, — утешила его Геля, — На уровне двух бутылок водки.

— Мне бы они сейчас не помешали, — прокомментировал он, глядя, как Геля разматывает его импровизированную повязку на пальце, и срезает примерзшую к коже перчатку. — Кстати, кто вы, и откуда взялись?

— Ангелина, или просто Геля, — представилась она. — Ехала в электричке, увидела вас, ковыляющего по перрону… Подумала, что здесь может никого и не оказаться, а вам явно нужна была врачебная помощь.

Тем временем, кассирша, наконец, повесила трубку и повернулась к ним, присев на стул. Похоже, она отчаялась получить какие-то объяснения, или, все же, осознала, что эти люди и сами не понимают ничего из того, что сейчас происходит.

— Может быть, перейдем на «ты»? — спросила Геля, чтобы сказать хоть что-нибудь, глядя на выпирающий из рваной раны сустав указательного пальца.

— Солидарен, — согласился мужчина.

— И кто же ты, и как сюда попал?

— Да говорю же… — он скривился, когда она, сняв повязку, случайно задела рану жесткой тканью. — Говорю же, пошел на рыбалку. Вот и наловил, на свою голову.

— Зовут-то тебя как, рыболов?

— Женя, — отозвался он.

— Ну что ж, Женя, рада знакомству. А как вас зовут? — Геля провернулась к кассирше, отстраненно наблюдавшей за ее манипуляциями с Жениной рукой.

Кассирша вздрогнула всем телом, покосилась на дверь — казалось, что она вот-вот сорвется с места и убежит, выскочит наружу в холод и метель, но видимо незваные гости все же пугали ее гораздо меньше, чем та тварь, что таилась за окном.

— Елена Сергеевна, — отозвалась она, наконец. — Он очень плох?