Холод
Шрифт:
Может быть, он и верил в сказанное, когда-то. Но не теперь.
И, да, именно сейчас я чувствовал покой.
– Кто ты?
– Вновь повторил я свой вопрос, всматриваясь в текущий облик сидящего напротив меня, человека.
В том, что это человек - сомнений не было: человеческая логика, непоследовательность, построение фраз, сменяемые облики, пусть и причудливые, но, несомненно - человеческие.
– Я прошлое и будущее. Я - бессмертен! Расу, осколки которой вы будете находить в космосе, находить на своей планете, находить везде, где вы появитесь,
Я поднял обе руки, останавливая вольно льющийся поток.
– Так чем же мы провинились, что ты пытаешься нас наказать? Я, видят Звезды, пытаюсь тебя понять, но не получается. Хотя... Я уже встречался с такими, как ты. Сказанное тобой - бред и ахинея человека, обвиняющего окружающих в том, что его заставляют лечиться.
Безобраз поджал ноги и вздохнул:
Вернувшись в дом, где нет уж никого,
Просторы камня, пустоши морские,
Он, не простив предательство мое
Меня убил...
– Дом, наш дом, Сайд! Убили вы и вам подобные! Даже не убили... Вы поступили страшнее - вы свели его с ума. Пятнадцать лет назад.
– Безобраз вновь тяжело вздохнул.
– Мир встал на дыбы и стряхнул с себя капельки росы!
Впервые, его лицо замерло с выражением такой нечеловеческой скорби и боли, что, в другое время, я бы его и пожалел. Может быть.
Не будь у меня седых волос, после падения самолета, на котором должна была лететь Марша.
– Хватит. Я просто теряю время, беседуя с больным, безумным человеком.
– Я криво усмехнулся.
– Ничего нового ты мне не сказал. Так, спел песню о собственном предательстве... На твоей совести - жизни людей. А это - приговор.
Безобраз, в ответ на эти слова начал облачаться в доспех, новенький и блестящий.
Как и я, все это время он не только трепался, но и собирался силами, для нового боя.
– Стоп.
– Выдохнул я, останавливая время.
Уже не свое, а именно это, время места-пространства в котором мы сейчас находились.
– Могу тебя разочаровать и, к сожалению, смертельно... Ты не бессмертен. Ты - болен. Ты - Безумен. А безумец, облеченный правом дара - страшнее акулы.
Мой противник замер, пытаясь разорвать время, сорвать мою паутину, освободиться и нанести удар новеньким мечом, обычным "бастардом", пришедшим на смену пожеванному эспадону.
Ему нужен один удар.
– Не-а...
– Покачал я головой, уже не радуясь собственному превосходству или тем дарам, что переполняли меня.
– Не сейчас.
– Ты не сможешь меня убить.
– Мысль Безобраза, в отличии от его тела, время преодолеть смогла.
– Ты не выберешься отсюда. Ты даже не знаешь, где ты находишься!
Нимб над головой почти поблек, образы менялись, но уже не с той завораживающей быстротой, что в самом начале.
– Нет... Сегодня явно не твой день.
– Я осторожно улыбнулся, ощупывая языком острые бугорки отрастающих зубов.
– Мне все равно, где я нахожусь. И я спокойно уйду, а если захочу - вернусь обратно.
– Ты не знаешь тропинки над пропастью!
– Мысленный голос Безобраза казался странно знакомым, словно мы встречались, только уже очень давно.
А может быть и встречались?
– Тропинки? Той, что ведет к пещере? Блин, пойми ты, болезный, не нужны мне твои тропы, пещеры и тяжкие переходы. В отличие от тебя - я здоров.
– Надо было убить тебя сразу, как только я понял, кто ты!
– Выплюнул мне в лицо свои мысли, человек, который все больше и больше, казался мне знакомым.
– Привет из Голливуда!
– Широко ухмыльнулся я.
– Сколько пафоса и полное отсутствие стиля. Лишь искалеченное сознание рядового, да и не только рядового, человека.
– Ты меня не убьешь!
– Безобраз разобрался с "паутиной" и расплылся в улыбке.
– Да. Я тебя не убью.
– Со вздохом признал правоту своего противника, я.
– Защит накрутил ты, совсем не зря... Только... Так беспокоясь за свою драгоценную жизнь, ты забыл о том, что в голове тоже много чего надо... Так что, в одном ты совершенно прав - следовало убить меня сразу, а не дарить целый мир и полгода времени, на раскачку... И, болтать со мной - тоже не следовало.
Я чувствовал, как нити "безвременья" начинают звучать как струны гитары, напоминая, что играть со временем совсем не просто. В висок принялись медленно впиваться тонкие иглы.
– Мы еще встретимся!
– Пообещал мне Безобраз, расплываясь в улыбке.
– А вот это - вряд-ли.
– Я сжал виски пальцами.
– Физический вред я тебе причинить не смогу. Но... Ты сам себя прикончишь.
– Не дождешься!
– И снова - ты прав!
– Боль в висках уже становилась непереносимой, но только так, через нее, я мог сделать то, что задумал.
– Не вижу удовольствия наблюдать за суицидником. Я лишаю тебя дара, Миро!
– Это, какого дара ты меня лишаешь?
– Миро, человек в моем городе известный своей уникальностью, рассмеялся, не обратив внимания на то, что его узнали.
– Дара разума?
– Нет.
– Не скрою правды, такие моменты я обожал.
– Дара Безумия.
Разбившийся нимб осветил вспышкой место нашего боя, выжигая все, до чего дотянулся.
Мир вокруг нас не выдержал, дрогнул и стал опадать стеклянным витражом, в который попал футбольный мяч удачливого мальчишки, промахнувшегося по воротам.
"Вот тебе и вывезли население..." - Скривился я, вспоминая прочитанное и молясь, чтобы все, наконец-то, закончилось.
Ледяной металл под лопатками, запах горелой проводки, озон и истошно воющая сирена.
"Пора отсюда сваливать!" - Я перевернулся на живот, подтянул под себя руки-ноги и на четвереньках, как братья наши меньшие, поволокся в сторону двери шлюза.
– "Там тепло. Там одежда. Сохнет..."
Тело, содрогаемое рвотой, ознобом, отчаянно просило дать ему передышки, просило сесть вот прямо тут, у стеночки, и спокойно подышать, закрыть глаза и может быть - вздремнуть. Минуток шестьсот. Или, хотя бы - сто...