Холодная акватория
Шрифт:
– Полный вперед, курс двести тридцать! – кричал командир. – Боцман, поставить дым на развороте!
Катер шел на максимальной скорости. Справа и слева по курсу стали с грохотом вздыматься фонтаны воды. Все ближе к борту, все точнее по курсу. И тут катер резко повернул. Из кормовой каморы повалил черными клубами дым. Он стелился за катером, поднимался над водой, расползался во все стороны. Уже через минуту участок моря, где только что был советский торпедный катер, покрылся плотным серым туманом. Эсминцы пошли на сближение, нащупывая прожекторами цель. Но мощные лучи света упирались
– Ближе к берегу не смогу. – Удерживаясь за леера, командир катера пробрался на корму к разведчикам. – Сможете отсюда или сделаем еще один заход? Попробуем фашистов обмануть.
– Попробуем, – покачала головой Селиверстова. – Сколько здесь до берега?
– Не больше мили. Через полчаса начнет светать.
– Хорошо, застопорите ход.
– А черт! Полный вперед! – Командир снова кинулся к штурвалу.
Сосновский повернул голову и увидел, что справа в разрывах пелены замелькали чужие тени. Какие-то скоростные суда!
Советский катер с места стал набирать скорость, разведчиков сильным рывком корпуса опрокинуло на спину. Командир сам встал к штурвалу и резко положил его вправо. По короткой дуге судно развернулось и понеслось к берегу. Сосновский понял смысл этого маневра. Немцы ждут, что неизвестный начнет удирать в открытое море, и попытаются перекрыть ему путь. Теперь есть возможность выполнить задание и высадить пловцов как можно ближе к берегу. А потом… Что будет потом, никто не знал.
Катер несся под острым углом к берегу. В предрассветной мгле уже были видны строения Анапы. Вскоре к гулу моторов добавились новые звуки. Это приближались немецкие катера, догадавшиеся, что прорвавшийся к берегу противник не ушел в открытое море, а находится где-то у побережья.
Сосновский стиснул зубы, глядя на хладнокровное лицо командира катера. Тот повернулся, как будто почувствовав на себе его взгляд, и крикнул:
– Готовы?
Сосновский вопросительно посмотрел на Селиверстову и кивнул капитану. Через несколько секунд показался остов небольшого, притопленного на мелководье корабля. Катер резко сбавил скорость. Еще несколько напряженных секунд. Экипаж и разведчики смотрели в сторону открытого моря на рассеивающийся дым, не покажутся ли вражеские суда.
– Пошел!
Сосновский надвинул на лицо маску и взял в рот загубник. Мария сжала его руку и первая соскользнула в воду. Михаил бросился за ней следом. И тут же над головой забурлила вода. Катер резко развернулся, буквально на месте, и понесся к дымной пелене. «Успеет или не успеет?» – с тревогой подумал Сосновский, работая ногами и двигаясь вслед за Марией.
Вода бурлила, ориентироваться было невозможно. Разве что по серой, более светлой пленке над головой различалось, где верх, а где низ. Но Селиверстова плыла уверенно, ее ласты мелькали перед лицом Михаила.
Темная масса затонувшего судна возникла впереди неожиданно. Мария остановилась, взялась рукой за поручень на борту и жестом подозвала к себе своего спутника.
Сосновский не сразу смог подплыть. Здесь, возле притопленного
Михаил отрицательно покачал головой и тоже сделал жест, как будто смотрит на часы. Времени ждать и осматриваться не было.
Пловцы осторожно поднялись на поверхность. Две головы без всплеска появились над водой. Сосновский и Мария стали осматриваться. Город возвышался на берегу небольшими домами.
Слева у берега покачивались рыбацкие лодки. Правее – немецкие катера, у пирса пришвартовался сторожевой корабль. Если выходить на берег, то гораздо левее причала рыбаков. Значит, надо проплыть еще метров четыреста под водой и не сбиться с курса. Небо на востоке начинало светлеть.
Сквозь легкий плеск волны возле рубки затопленного корабля послышался звук лодочного мотора. Сосновский подплыл к надстройке и выглянул из-за нее. С запада к ним подходила надувная десантная моторная лодка. У руля сидел человек в странной военной форме, а на носу изготовились двое с аквалангами в серых прорезиненных гидрокостюмах.
Сосновский показал Марии на аквалангистов в лодке. Та понимающе кивнула. Когда Михаил вытянул из ножен, прикрепленных к голени, кинжал, Селиверстова посмотрела на него огромными напряженными глазами, но послушно сделала то же самое. А ведь у нее это первая в жизни схватка с врагом. «Вот ведь как нас угораздило, – с сожалением подумал разведчик. – Спортсменка она хорошая, а вот людей убивать не умеет. И тут главное не сила, а умение. А их трое».
Голоса раздавались по другую сторону затопленной рубки. Михаил прислушался: говорили по-итальянски. Итальянские пловцы? Уж не 10-я ли флотилия? Что здесь делают подводные диверсанты? Только этого не хватало! Эх, Машка, с тобой-то мне как быть? А может, как раз она и поможет?
Лодка остановилась возле наклонившегося к воде борта. Рулевой подтянул свое резиновое суденышко к железному борту и привязал коротким фалом. Аквалангисты еще о чем-то поговорили, один из них сел на край лодки, вставил загубник и опрокинулся в воду почти без всплеска.
Второй итальянец замешкался со снаряжением.
Сосновский медленно опустился под воду. В первых лучах солнца, начавших пробивать водную толщу, он увидел аквалангиста, который плыл вдоль судна на глубине трех метров. Скоро он поравняется с краем борта.
Михаил положил руку на плечо своей спутнице, потом приложил палец к губам и кивнул на итальянца. Девушка непонимающе смотрела на Сосновского. Он показал жестами, чтобы она, когда он даст знак, показалась противнику. Мария, увидела, как Сосновский стиснул рукоять кинжала в руке, и кивнула, поняв, что ей предстоит быть приманкой.