Шрифт:
Глава 1
Глаза слезились, и Агна почти ничего не видела, только в полумраке туман да светлевшее небо, затянутое рваными облаками, что мелькало сквозь сосновый полог, который покачивался – голова кружилась и слабость одолела. Девушка боялась сбиться с пути или – что ещё хуже – свалиться прямо в гущу папоротника. Вскоре жёлтый свет начал пронизывать лес тонкими нитями, возвещая скорый рассвет, запахло от земли тёплой палой листвой и хвоей. Сколько живёт уже тут, вдали от родного стана, а многих мест окрест и не знала. Агна потёрла пальцы, подышала на них: суконный плащ не грел. Холодно, будто морозы скоро ударят, но до зимы далеко – вон, ещё деревья в зелени, хоть и Грудень во всю силу вступил, и прошёл Родогощь, да отзвучали последние
Агна посмотрела на свои руки – пальцы дрожали, значит, с глаз ещё не спала марь. Она сбилась с шага, теперь решая, спешить ли? Не пугать же своим видом людей, да и ко всему уже многие не спят, трудясь с утра, ещё примут за нежить, в деревню не пустят. Хоть каждый знал, кто она, а поди, докажи, коли неладное увидят.
Наконец, завиднелись сквозь чёрную чащу проблески воды. До Ледницы – крохотной деревеньки на берегу речушки, которые местные прозвали Полозь – было уже недалеко: на лодке перебраться на другой берег да по излучине чуть – и на месте.
Агна подхватила надетые поверх рубахи длинные юбки, вымокшие в росе – будь они неладны! – посетовав что не надела мужскую одежду для большего удобства пробираться через чащобу, и пошла быстрее. Вырываясь из сумрака, вышла на край холма под ещё тусклый свет, и задержалась, любуясь на благодать, что распростёрлась перед ней, даже дыхание застыло в груди: словно в снегу лес, облепленный туманом, в котором скапливалась заря. Он тянулся клочьями к самому берегу неширокой реки, окутывал тонкие сосны, что роняли в воду росу с хвои, стелился по ровной, как сталь, глади, и скудел только к середине русла.
Агна тряхнула тяжёлыми от сырости косами, поторопилась, цепляясь за влажные стволы и колючие ветки. Благо, в обилии света изменения не так были заметны. Скользя по крутому спуску – шею можно свернуть – девушка кое-как добралась до русла – там, где-то в зарослях рогоза, спрятана лодка. Девушка поторопилась туда, продираясь сквозь высокую траву, путаясь в тяжести юбок, думая о том, чтобы поскорее добраться до печи, отогреться и хотя бы немного поспать. В лицо пахнуло тиной. Громкий всплеск, раздавшийся от берега, и неуловимое движение прохладного воздуха заставили Агну вздрогнуть. Вглядываясь в высокую стену камыша, она попятилась, намереваясь броситься обратно в чащу, да наткнулась на что-то твёрдое – поймав на уловку, сталь упёрлась в шею, обожгла кожу, как укус змеи, и страх прокатился ледяной крупой по спине.
– Не двигайся, – прозвучал позади приглушённый и такой вкрадчивый, достающий до самого нутра мужской голос.
Оглушённая грохотом собственного сердца, Агна сглотнула, ощущая спиной давящую угрозу. Лезвие исчезло, но шею сдавили жёсткие пальцы, и Агну мгновенно припечатало спиной к твёрдому телу, закованному в панцирь брони – уж она могла отличить.
– Где он? – горячее дыхание обожгло ухо.
– Кто?
– Не прикидывайся дурочкой, – послышалось в голосе раздражение. – Воймирко, где он? Веди меня к нему.
– Нет! – Агна рванулась из хватки, вцепившись ногтями в руку, продирая её, но напрасно – словно из железа вылита. – Пусти!
Забилась яростно, но в ответ её хорошенько встряхнули, как стираную тряпку – грубо и жёстко, давая понять, что лучше вести себя смирно.
– Показывай дорогу, откуда только что пришла, – процедил он сквозь зубы, подобрав косу, потянул и дёрнул больнее. Взглянуть на напавшего не было никакой возможности. – Иди!
Грубый толчок, и Агна полетела вперёд, ногой зацепилась за корни и неуклюже рухнула на землю, но помочь тот, кто только что грозил отрезать ей косы, само собой не собирался. Тем и лучше – это дало девушке передышку, чтобы осмыслить происходящее. Она зло зашипела и, если бы была дикой рысью, то, наверное, ощерилась бы вся, не собираясь ни о чём говорить, хоть трясло всю от страха. Кто он и откуда только взялся?
Воймирко выдавать она ни за что не станет, и выход был один – бежать. Но куда? Хотя бы потянуть время, чтобы жрец смог уйти. Мысль о том, что его могут поймать, обожгла Агну, словно ядовитым соком, выжигая нутро – особенно остро это ощутила после совсем недавней столь длительной связи со жрецом.
Шуршание травы позади вынудило принять решение мгновенно. В следующий миг Агна вцепилась в траву, рванулась вперёд, подрываясь с земли так стремительно, что сама не помнила, как бросилась в рогоз – в воду в тяжёлом панцире воин не решится, хотя этому, видно, было всё нипочём. Даже не окрикнул её. Агна не чувствовала, как лезвие камыша нещадно рассекало кожу – нужно любой ценой вырваться. Слышала, как он приближался неотвратно и быстро, грозно и яростно раздирая камыш прямо за спиной, и даже не спешил, зная, что нагонит. Казалось, жёсткие ручищи вот-вот схватят, больно сомнут, и тогда уж точно не вырваться. Он сможет выбить из неё ответ – в этом девушка почему-то не сомневалась.
– Анарад, она здесь, держи! – услышала Агна ещё один мужской голос, доносившийся откуда-то с реки. Они шли на лодке с другого берега, окружая. Смотреть по сторонам не было ни времени, ни возможности. Под ногами захлюпало. Вырвавшись из пут зарослей, Агна упала в воду кулем, стукнувшись коленями о песчаное дно, погрузившись в стылую, бьющую ледяными родниками воду. Холодная вода окатила лицо, зажимая в животе и перехватывая дыхание.
Громкий всплеск, будто в реку скинули валун, раздался за спиной, и ужас от того, что он сейчас налетит, загребёт руками и полонит, затопил разум, но всё же толкал девушку вперёд, хоть тело почти не слушалось, цепенея от кусачей воды. Дно, наконец, исчезло, и ей таки удалось отплыть. Очередной оглушающий всплеск позади и удар тяжёлой стылой волной в спину накрыли затылок, утопив Агну в холодных недрах. Его руки поймали за лодыжку, дёрнули назад. Грубо и резко. Он обхватил добычу поперёк талии, выдёргивая девушку на поверхность. Агна, судорожно глотая недостающий воздух, захлебнулась, замотав отяжелевшей головой, моргая часто, сбрасывая с ресниц потоки, пытаясь рассмотреть хоть что-то, защититься.
– Дура, утонуть вздумала! – лязгнул гневом голос, что раскат грома.
– Не трогай! – завопила она, слыша его дыхание тяжелое и рваное над самым ухом.
Агна извернулась, упираясь кулаками в его скованную железными пластинами грудь, и оцепенела, не ожидая увидеть пусть ещё не такого зрелого, как Воймирко, но уже не юношу: высокие скулы и тонкий нос, плотно сжатые губы выказывали твёрдость и какую-то мрачность, волосы, вымокшие от речной воды, налипли на лоб и лицо – было не разобрать их цвет, но они явно тёмные, и глаза какого-то странного оттенка – серые, сумрачные, похожие грозовые облака, обрамлённые мокрыми ресницами. В них невозможно смотреть долго, слишком жёсткий и холодный взгляд, дробящий на части. Воин не был збрутичем – явно пришлый с других земель. Ладонь его вдруг прошлась вверх по спине к шее. Агна задрожала ещё сильнее то ли от скрутивших верёвкой тревоги и трепета, то ли от холода – уже не понять, но ноги немели.
– Я всё равно ничего не скажу, – прошипела сквозь плотно стиснутые от холода зубы, вяло дёрнулась в его хватке, тая надежду вырваться, хотя вся уже задубела.
От того, как сжались в гневе его губы до посинения, а крылья носа, чуть заострённого, дрогнули, и в глазах мелькнуло презрение, Агна явно поняла, что ответила не то, что нужно, но плевать. Кто он, вообще, такой? И как смеет с ней так обращаться?
Приближавшиеся голоса и всплески воды под вёслами разорвали оцепенение.
– Это мы ещё посмотрим, – пригрозил, сгребая девушку в охапку, и потащил к берегу.