Холодная кровь
Шрифт:
– А чем тебе поступки мои не нравятся? Приласкать хочу всего лишь, согреть – разве есть в том что-то плохое? Сколько твоему Воймирко? Уж, верно, седина в броду, а ты – девка молодая, и страсти хоть ковшом черпай.
– Что ты говоришь?
– Не прикидывайся, что не брал он тебя.
Во рту даже горько стало, и затошнило разом от слов его
– Уходи.
Вротислав фыркнул, отступил, оставляя попытки приблизиться.
– Доброй ночи тебе, – ответил он и, развернувшись, к двери пошёл, не забыв створку затворить и засов замкнуть.
Агна так и осталась стоять, сжимая нож в дрожащих пальцах, а в глазах всполохи густо алые, и щёки запекло – обжечься как от углей можно.
Глава 5
Утро было ещё прохладнее, чем вчера, ворочались хмуро на небе всё те же серые облака, дрожали от ветра почти голые ветви деревьев. Детинец внизу погружался в дымное марево – время костров. Анарад скользнул рукой к шее, сомкнул пальцы на витой гривне – прохладное железо обожгло. Наверное, он вчера сильно напугал лесную жрицу, но по-другому не мог поступить. Вчера такой гнев в нём клубился, что почти не отдавал отчёта в том, что делал. И этот поцелуй… Тогда его что-то толкнуло изнутри – Анарад сам не понял, в какой миг утонул в этих синих глубинах, столько борьбы в них, неспокойствия, и этот её запах тягучий и дурманный, как липа цветущая, и подрагивающие от возбуждения губы сочные, будто вишни спелые, мягкие и такие сладкие, невыносимо упоительные, и сбившееся дыхание… Нет, он этого всего не ожидал. Растерянность оглушила его, а потом и парализовало от того, как сильно и остро в нём всплеснуло желание.
И болели нещадно мышцы. Вчера он после разговора с Агной отправился на ристалище, до одури махал мечом, разминаясь, лишь бы сбросить это безумство, выместить пыл, иначе… Иначе он бы вернулся и продолжил то, что начал, подчиняясь неведомо какой силой, о которой раньше не знал в себе. Но то, что это волчица смогла взбудоражить его одним взглядом, так, что кровь вскипела и ум помутился, будто на край пропасти вступил – это удивило его не меньше, как и то, что смог найти в себе силы и оставить её. В эту ночь он думал пойти к Домине, но так и не сделал этого, и это совершенно запутало его – Домина могла утолить даже самый острый его голод. Но, зная, что в его доме она, это упрямая дикарка – сидит взаперти и ждёт проклятого жреца, думает о нём и, наверное, хочет…
Анарад отошёл от окна, потушил горящий фитиль пальцами – уже достаточно рассвело. Белёсый утренний свет окутал его, стоящего недвижимо в глубине хоромины. Она здесь, в стенах, заперта и одинока. И запах… Этот одуряющий и напрочь вышибающий ум запах… И почему думает о ней, ведь кроме брезгливости, что она поднимает подол этому Воймирко, не должна вызывать ничего.
Анарад тряхнул головой, выбрасывая это навязчивое болезненное наваждение. Если и дальше он будет слишком часто вспоминать её – он точно рехнулся или поддался проклятию. И это был весьма скверный знак. Сегодня должен вернуться Найтар. Придётся рассказать о жрице. И чувствовал Анарад, что князю это не понравится, да и ему не нравилось, но вышло, как вышло – он должен добраться до Воймирко.
Таких упрямиц он ещё не видывал в своей жизни. Ишь, нашлась, с князем хочет разговаривать! И откуда столько заносчивости в девке простой? Да и не простой с другой стороны – жрицей как-никак. Пусть посидит, может, уймётся, хотя в это уже и не верилось. Даже сейчас, когда она от него за стенами, ощущение её губ всё касалось его губ, и земля уходила из-под ног, от чувства падения скручивалось, немея, нутро. Проклятие! Может, наворожила чего! Хотя ещё кто кого, этот Воймирко с уст её не сходит, за него стеной выросла.
Конец ознакомительного фрагмента.