Холодная месть
Шрифт:
— Да что за чушь вы городите?
— Три недели назад мистер Алоизий погиб.
— А как с похоронами? Где Эстерхази? Почему меня не известили?
— Сэр, тела так и не нашли. А доктор Эстерхази исчез.
— Боже правый… вы говорите мне: Эстерхази случайно застрелил Пендергаста, тела нет, а Эстерхази взял и так запросто исчез?
Винсент д’Агоста вдруг понял, что кричит во весь голос. Ну и черт с ним!
Проктор ответил невозмутимо:
— Местная полиция искала много дней. Тралили болото, обыскивали окрестности. Не отыскали ничего.
— Тогда
— Потому что так говорил доктор Эстерхази на следствии. Он выстрелил и попал в грудь. Потом видел, как мистер Алоизий утонул в топи.
Лейтенант почувствовал, что задыхается.
— Эстерхази сам рассказал вам это?
— Нет, сообщил по телефону инспектор, расследовавший происшествие. Хотел задать мне пару вопросов о мистере Алоизии.
— И больше никто вам ничего об этом не говорил?
— Нет, сэр.
— Где это случилось?
— В охотничьем домике поместья Килхурн в шотландских горах.
Винсент д’Агоста стиснул зубы и процедил:
— Люди просто так не исчезают. Скверно пахнет от этой историйки.
— Простите, сэр, это все, что мне известно.
Лейтенант несколько раз глубоко, до боли в груди, вдохнул.
— Господи боже… ладно. Спасибо, Проктор. Простите, я наорал тут. Уж очень разволновался.
— Не хотите ли зайти в библиотеку? Угостить вас стаканчиком шерри напоследок?
— Шутите? Ну, это нельзя просто так оставить, точно!
— Что вы намерены делать, сэр? — спросил Проктор, пристально глядя на полицейского.
— Еще не знаю. Но можете ставить сто против одного, уж что-нибудь да сделаю.
Глава 13
Джадсон Эстерхази сидел у исцарапанной стойки бара в пабе «Полумесяц», уныло потягивая пинту «Гиннеса». Паб был крошечный, под стать деревушке: три стула у стойки, четыре стола, по паре с каждой стороны. Пока в пабе никого не было, кроме Эстерхази да хозяина, старика Макфлекно, но пять часов вечера не за горами, а там и посетителей прибавится.
Эстерхази допил «Гиннес», и старик тут же предложил:
— Еще кружку, сэр?
Гость изобразил сомнение.
— Почему бы и нет? — проговорил он задумчиво. — Надеюсь, доктор Роскоммон будет не против…
— Само собой, ведь мы ему и не скажем! — хихикнул бармен.
Помянули доктора — а вот и он, виден сквозь большое круглое окно в двери паба. Роскоммон быстро шагал по улице. Остановившись у двери своей приемной, он ловко, привычным движением кисти повернул ключ в замке, зашел внутрь и закрыл дверь за собой.
Разыгрывая днем раньше сердечный приступ, Эстерхази отчетливо представлял себе типичного деревенского доктора: простодушный и грубоватый, краснолицый, пожилой, но мускулистый, привыкший управляться с людьми, а заодно с больными коровами и лошадьми. Но Роскоммон его удивил. Доктор оказался худощавым человеком немного за сорок, с умным проницательным взглядом. Пациента он осмотрел с холодным отстраненным профессионализмом, чему Эстерхази мог только позавидовать. Быстро определив, что в болях ничего страшного нет, Роскоммон тем не менее посоветовал несколько дней отдыха. Эстерхази ждал такого совета и обрадовался сбывшимся ожиданиям: прекрасный повод застрять в деревне и обследовать ее. И главное, удалось встретиться с местным доктором. Эстерхази надеялся подружиться с ним и выудить кое-какую информацию, но тот проявил себя воплощением шотландской сдержанности и не отклонялся от медицинской темы. Возможно, он такой по натуре. Или скрывает что-то, не желает выдавать чужаку?
Принявшись за новую пинту «Гиннеса», Эстерхази задумался. Что делает человек, подобный Роскоммону, в удручающе захолустном Инверкирктоне? Несомненно, он мог бы открыть преуспевающую практику в большом городе. Если Пендергаст совершил невозможное и сумел выжить, он наверняка обратился к Роскоммону. Больше никто здесь не смог бы помочь раненому.
Дверь паба открылась, и зашла женщина, Дженни Протеро. Эстерхази казалось, что он уже повидал практически весь чертов городишко. Миссис Протеро держала сувенирную лавку, а заодно — поскольку сувениры особых денег не приносили — обстирывала весь Инверкирктон. Толстенькая, добродушная, с лицом краснее вареного рака. Хотя день выдался теплый, она обмотала шею толстым шерстяным шарфом.
— Эй, Пол, привет! — бросила она хозяину, усаживаясь на стул у стойки со всей возможной при ее двухстах фунтах грацией.
— Добрый вечер, Дженни! — ответил Макфлекно, вытирая перед гостьей исцарапанную стойку.
Он нацедил пинту горького и поставил на картонный кружок перед Дженни.
— Мистер Дрейпер, как вы сегодня? — спросила та у Эстерхази.
— Спасибо, гораздо лучше вчерашнего, — ответил он, улыбнувшись. — Кажется, просто потянул мышцу.
— Рада слышать, — понимающе кивнула женщина.
— Вашему доктору Роскоммону надо сказать огромное спасибо.
— Да, он отличный спец, — вставил хозяин. — Повезло нам с ним.
— Он кажется великолепным врачом.
— В Лондоне учился, и всякое такое, — подтвердил Макфлекно.
— Честно говоря, мне удивительно, что его здесь держит? Кажется, тут и работы ему нет.
— Он единственный на двадцать миль в округе, кто может лечить, — сообщила Протеро. — По крайней мере, с прошлой весны, когда старый Грастнер помер.
— Значит, доктор сильно занят? — спросил Эстерхази как бы между прочим, потягивая «Гиннес».
— Ну да, — ответил бармен. — Всегда к нему посетители. Он их в любое время принимает.
— В любое время? Удивительно. Для провинции странно, правда?
— Отчего же? У нас, как и везде, разные случаи бывают, — ответил старый Макфлекно. Он кивком указал на докторскую приемную. — Иногда и за полночь свет в окнах. Работает.
— Да неужели? И когда такое в последний раз случилось?
Старик задумался.
— Хм, три недели тому. Или больше? Не помню точно. Однако оно не слишком часто случается. Я запомнил еще и потому, что он на машине выезжал, два раза. Поздно — уже за девять было.